Жизнь бурлила – в разгаре была перестройка. Но на одной из страниц нашей газеты время словно остановило свой бег.
Михаил Люгарин вспоминал о Борисе Ручьеве и Людмиле Татьяничевой, а магнитогорские деятели культуры – об участии в юбилейном вечере Эльдара Рязанова. Тогда в картинной галерее проходила выставка из фондов Третьяковки, а «по асфальтовой мостовой» тихо плелась последняя магнитогорская рабочая лошадь…
Пристань одинокого поэта
Публикация «Укор нашей совести» Олега Вилинского в газете за 11 декабря 1987 года – о встрече с поэтом-первостроителем Магнитки Михаилом Люгариным, находившимся тогда на пороге восьмидесятилетия. «Зримая память нужна», – сетовал Михаил Михайлович на отсутствие в городе музея под открытым небом. В 1987 году знаменитый литературный барак, принадлежавший на заре истории города редакциям «Магнитогорского рабочего» и «Магнитогорского комсомольца», работникам типографии и литературному активу, был, «пожалуй, один-единственный от самых первых еще цел и невредим». Михаил Люгарин мечтал, чтобы исторический барак, в котором жили и начинали творческую деятельность многие известные писатели, сохранили для потомков.
В том бараке «частыми гостями бывали Александр Авдеенко, Александр Лозневой, Марк Гроссман, Виктор Светозаров, журналист В. Дробышевский. Приходила и совсем юная Нина Кондратковская, горячо участвуя в наших литературных спорах. В 1932 году наш барак посетил Демьян Бедный, – рассказывал Люгарин. – Более месяца в нашем бараке жил Ярослав Смеляков. В тесном кругу встречались мы с Семеном Нариньяни, Сабитом Мукановым».
«Я вспоминаю нашу угловую комнатушку с железной двуспальной кроватью, – говорил он о самом начале истории 112-го барака. – Тут на табуретке за деревянным столом, отогреваясь у плиты, Борис Ручьев писал стихи. Первые пять-шесть лет барак был и нашим жилищем, и своеобразным литературным клубом».
Вспоминал Михаил Люгарин и о первой встрече с юбиляром нынешнего года поэтессой Людмилой Татьяничевой летом 1934-го: «Раздался стук в дверь, на пороге появилась красивая девушка с узелком в руках. Моя фамилия была ей знакома по стихам, опубликованным в журналах «Рост» и «Шторм». Так она стала четвертым жильцом в нашей каморке: кроме меня, жены и маленькой дочери. Борису (Ручьеву) к тому времени дали комнату в гостинице. Он уже выпустил два издания «Второй родины», и ему постарались создать хорошие условия для творчества… Мы, придя с работы, писали стихи за единственным столом, а вечером Людмила ладила себе постель на полу из газет и журналов».
Вспоминал поэт и о самой первой редакции «МР»: «На территории нынешнего стана «500» находился барак, в котором размещались редакции. Там же находились типография, столовая. У каждой редакции было по одному кабинету: в нем и редактор, и корреспонденты, и машинистки. Кстати, почему бы памятной доской не увековечить место нахождения первой редакции «МР»? А в 1932 году редакции переехали в Соцгород, на улицу Пионерскую».
«Большому поэту России»
Заметка «Вечер Рязанова» рассказывала о том, как в 1987 году представители Магнитогорска побывали на юбилейном вечере всенародно любимого режиссера в московском Доме кино вместе с москвичами, ленинградцами и одесситами. Пригласительные телеграммы пришли тогда на металлургический комбинат, в горно-металлургический институт и в театр «Буратино».
«На сцену вышли директор рабоче-студенческой филармонии ММК и МГМИ Т. Завершинская и главный режиссер театра «Буратино» В. Шрайман. «Магнитогорское поздравление» вполне соответствовало атмосфере этого вечера: Эльдару Рязанову был вручен фирменный адрес ММК с дружеским шаржем на юбиляра и подписью «Большому поэту России от коллективов ММК, МГМИ, театра «Буратино». Очень серьезно относящийся к своим поэтическим опытам юбиляр не обиделся. С героя вечера было взято обещание приехать в Магнитогорск. Подтвердили свое согласие встретиться с нашими любителями искусства Олег Басилашвили, Сергей Юрский, Александр Иванов, Григорий Горин и другие».
Бессмертным росчерком карандаша
О выставке рисунков великого русского художника Валентина Серова поведала научный сотрудник картинной галереи М. Белякова. «Точность его карандаша, исключительная наблюдательность приводили к созданию замечательных по своей достоверности портретов», – писала автор.
В экспозиции были представлены портреты балерины Карсавиной, артистов Станиславского, Качалова, Москвина, певца Шаляпина. Были и графический вариант знаменитого «Портрета Иды Рубинштейн», «Портрет графини Орловой».
А вы когда-нибудь видели серовские карикатуры? Заметный след в творчестве художника оставила революция 1905 года. Серов стал свидетелем расстрела рабочих, в знак протеста он вышел из состава членов Академии художеств и создал карикатуры «1905 год. После усмирения» и «1905 год. Виды на урожай 1906 года», побывавшие в Магнитогорске. Увидели магнитогорцы и серию листов, навеянных баснями Крылова.
«Копытами по гулкой мостовой…»
Олег Семенов рассказывал о том, что уходящий в прошлое гужевой транспорт все еще «играет определенную роль в хозяйственной жизни Магнитки». Транспортное предприятие, о котором шла речь, обслуживало столовые и ЖКО строительного треста, а его сотрудник Абдула Факиров на тот момент уже 37 лет работал «в одной связке» с четвероногими друзьями человека.