Ещё вчера они были примером идеальной любящей семьи, а сегодня стали врагами. И в этой войне больнее всего восьмилетнему Кириллу. Его привычный мир треснул, а мама с папой оказались по разные стороны.
Любознательный и непоседливый мальчишка с серьезным и немного взрослым взглядом – настоящий боец. Пять лет назад он сумел побороть болезнь, название которой до сих пор вряд ли выговорит с первого раза, – острый лимфобластный лейкоз. Эти три сложных слова можно заменить более простым и понятным – онкология.
Прозвучавший тогда страшный диагноз оглушил маму и папу, сразил всех близких семьи Кайлер. Как все вместе они боролись за сына, мама Мария КАЙЛЕР уже рассказывала на страницах «Магнитогорского рабочего»:
‒ Это нас всех повергло в шок. Я до последнего не верила, даже спустя месяц не доходило. Как такое возможно в нашей семье? За что это нам? – вспоминала ту боль женщина. ‒ Это были ужасные дни. Самые ужасные, какие можно себе представить. Процедуры, постоянные уколы, постоянные анализы, всевозможные капельницы. Представляете: ребенку три года! Он подвижный такой, и ему приходилось все это время лежать на кровати.
Но ни утомительные капельницы, ни болезненные уколы, ни чужие «тети» и «дяди» в белых халатах не пугали маленького Кирюшу. Он держался как настоящий мужчина, мамин защитник. Ну а слезы? Это так, в глазик что-то попало. Каждую ночь, прислушиваясь к слабому дыханию бледного и ослабшего сыночка, Мария сдерживалась, чтобы не разрыдаться во весь голос от собственного бессилия.
‒ Врагу не пожелаешь такие моменты, когда ребенок болеет. И поддержка семьи должна быть обязательно. И муж, и родители наши – все поддерживали, ‒ говорила тогда Мария.
Но, пройдя вместе через страх потерять ребенка, через слезы и боль, через весь этот кошмар, супруги не смогли сохранить семью. И даже счастье, что болезнь сына отступила, не смягчило сердца, из которых ушли уважение и любовь друг к другу. Кирилл хоть и очень смышленый и вдумчивый мальчуган, но понять, что такое «развод» мамы и папы, не может.
Сотни его «почему» остаются без ответа. Почему сейчас нужно ехать к папе, если хочется побыть с мамой? Почему папы нет, когда нужен его совет? А еще непонятно, почему мама плачет после разговора с папой?
‒ Мы сейчас разводимся с мужем, и он хочет забрать у меня ребенка. Точнее, определить место жительства с ним, ‒ рассказала Мария свою семейную драму. ‒ Не знаю, почему он так поступает. В этой ситуации я больше всего боюсь за сына Кирюшеньку. Он сейчас на стойкой ремиссии после такой тяжелой болезни. Для него это все очень тяжело. Я переживаю, что это может спровоцировать осложнения. Муж же, мне кажется, не понимает этого. Хочет забрать сына, так как уверен, что может его лучше обеспечить. Как будто Кирюша перестанет быть его сыном, если будет жить со мной. До этого времени муж даже не интересовался номером телефона лечащего врача сына, как сможет он контролировать его состояние?
Женщина рассказала, что подписала с супругом брачный договор, где согласилась отдать ему все совместно нажитое имущество. Ей же уже после развода муж обещал выплатить денежную компенсацию, на которую она сможет купить себе жилье. Сейчас Мария вместе с сыном живет на съемной квартире. Изо всех сил она старается, чтобы Кирилл ни в чем не нуждался: развивающие секции, игры, общение со сверстниками. Но супруг тоже хочет проводить с сыном не меньше времени, чем мама. Хотя, по ее словам, раньше он пропадал на работе, сын его и не видел.
Сейчас Кирилл два дня живет с мамой и два дня – с папой. Такая схема, возможно, устраивает отца, но подходит ли она для ребенка? Этим вопросом, кажется, взрослые люди, попавшие в подобные обстоятельства, мало интересуются.
Судебное заседание, на котором поставят окончательную точку в семейной истории Кайлер, назначено на сентябрь. Мария ужасно волнуется: как решится вопрос с местом проживания ребенка? Говорит, что не знает, как жить, если сына вдруг оставят жить с отцом.
‒ Я сейчас не запрещаю им видеться, не очерняю отца в глазах сына. Но не уверена, что супруг поступает так же, ‒ переживает Мария. – Судя по его поступкам, все как раз наоборот. Муж старается все отнять у меня, выставить меня плохой матерью, хотя это не так. Да я и так отдала ему все, теперь он хочет забрать самое дорогое – сына, чтобы сильнее меня ранить.
Понять супругов вряд ли сможет тот, кто не побывал в такой ситуации. Но пока родители ссорятся и ранят друг друга, за их спинами стоит и на все это смотрит маленький мальчик. Не пора ли оглянуться и посмотреть в глаза испуганного ребенка? И если родители не могут узнать его мнение, то это, скорее всего, сделает суд.
Психолог Алина ЧИНЮЧИНА:
‒ Тяжелее всего последствия развода бьют по детям. Для ребенка это крушение мира, исчезновение базового чувства защищенности и безопасности. Ребенок в силу возраста считает себя центром Вселенной, и, если родители ссорятся, понимает это, как «я виноват, я плохой, это из-за меня».
В целом рекомендации для родителей больного ребенка и здорового почти ничем не отличаются. Решая вопрос о том, с кем будет жить малыш, нужно исходить прежде всего из его интересов: удаленность нового дома от школы, кружков и секций; возможность возить мальчика к врачам и лежать с ним в больницах, если вдруг снова возникнет необходимость; возможность его встреч с друзьями, если они есть; то, с кем чаще всего оставался мальчик дома до развода; прочие моменты, которые касаются именно его, а не вашей жизни. Важно наличие контакта с сыном: если прежде родитель возвращался домой, когда мальчик уже спал, и видел его раз в неделю по выходным, то сможет ли он полноценно участвовать в его воспитании? Настаивая на том, что ребенок останется с вами, вы берете на себя ответственность за его дальнейшую жизнь и должны будете приложить усилия к тому, чтобы она пострадала минимально.
Нет ничего хуже, чем втягивание ребенка в «разборки» взрослых с целью переманить на свою сторону, завоевать авторитет или просто желая сделать бывшему супругу или супруге больно. Друг для друга они после развода становятся чужими людьми, но для детей остаются по-прежнему мамой и папой. Поступая так, взрослые наносят ребенку дополнительную психологическую травму.
Чего делать не надо
Требовать ответа на вопрос «Кого ты больше любишь?» Дети любят всех отпущенных им природой родителей, бабушек и дедушек одинаково.
Очернять второго родителя в глазах детей. То же относится к бабушкам: пожалуйста, проявите благоразумие, не рассказывайте ребенку, какой плохой его отец / мать. Для детей мамы-папы хороши одинаково, и вы ставите малыша перед невыносимым для него выбором.
Сравнивать ребенка со вторым родителем в негативном тоне: «Ты такой же лентяй, как твой отец». Воспитательная польза нулевая, вред высокий.
Говорить ребенку, что в его жизни ничего не изменится. Это неправда, и он это знает. Но в ваших силах сделать так, чтобы уклад изменился минимально.
Запрещать сыну / дочери переживать случившееся, плакать, проявлять эмоции, говорить: «Твой отец / твоя мать не стоит твоих слез». Так вы обесцениваете его чувства и отгораживаетесь.
Запрещать общение малыша с кем-либо из родителей и бабушек / дедушек. Что бы ни было между взрослыми, они остаются для мальчика папой и мамой.
Запрещать ребенку задавать вопросы о происходящем. Он имеет право знать то, что происходит и будет происходить в его жизни.
Также не стоит посвящать ребенка в тонкости бракоразводного процесса. Алименты, выплаты, родительские ссоры по бытовым и финансовым поводам – все это не для детей.
Делать из ребенка шпиона ‒ выяснять, с кем общается папа / мама, что говорит о «противнике», что говорит о нем бабушка, и тем более комментировать услышанное.
Ссориться при ребенке.
Подкупать малыша, заваливая его подарками, чтобы перетянуть на свою сторону.
Делать из ребенка «жилетку» для своих переживаний. Это взрослый должен заботиться о ребенке, а не наоборот.
Что можно и нужно сделать
Постараться сохранить максимум привычной жизни и распорядка дня для ребенка. Мне кажется, вариант «два дня у папы, два дня у мамы» не слишком хорош: малыш не успевает адаптироваться на новом месте и живет фактически на два дома. Стабильность и привычный уклад до подросткового возраста крайне важны для детей.
Расспрашивая ребенка о том, как он провел время, будучи в другом доме, лучше говорить о нем самом: что он делал, читал или смотрел, как играл, как себя чувствовал, что было интересного, что его радовало или огорчало, как протекала его жизнь (его, а не взрослого).
Обсуждая случившееся, нужно говорить максимально спокойно. «Да, так бывает: взрослые перестают любить друг друга. Да, теперь папа / мама будет жить отдельно от нас. Многое будет иначе, чем раньше. Но мы продолжаем любить тебя, ты наш сын и им останешься. Мы будем о тебе заботиться, ты нужен нам обоим».
Если чувствуете, что малыш считает себя виноватым в происходящем, проговаривать, что его вины здесь нет. Это важно!
Разрешать проявлять чувства. Если видите, что он злится (расстроен, подавлен), принять это и проговорить: «Да, я вижу, что тебе грустно, давай я тебя обниму, я понимаю, как тебе тяжело». Дать понять, что можете разделить с ребенком его состояние.
В данном случае: присматривайтесь к физическому состоянию и самочувствию сына, чтобы не допустить рецидива болезни. Однако и проявлять чрезмерное внимание и мнительность тоже не стоит: дети, случается, начинают манипулировать своей болезнью. Так же они могут вымогать себе дополнительные блага, угрожая «рассказать все маме / папе». В таких случаях нужно спокойно сказать, что вы поняли хитрость и на нее не поддадитесь, и запрет / требование останется в силе.
Позаботьтесь о себе. От вашего здоровья, физического и морального, зависит благополучие и здоровье ребенка, поэтому вам важно оставаться на плаву.
Юрист Станислав МАРАЙКИН:
‒ Из своей практики заметил, что если родители исходят именно из интересов ребенка, то никаких споров в определении места жительства ребенка и порядка общения с ним не возникает. Споры появляются исключительно из-за эгоистических соображений одного или обоих родителей и прикрываются «интересами» ребенка. Ребенок часто рассматривается одним из родителей либо в качестве своеобразной «игрушки», к которой привыкли, либо источника будущих алиментов и других корыстных мотивов. По моей практике ‒ годы расставляют все по своим местам. Ребенок взрослеет, делает уже осознанный выбор, и часто сами родители впоследствии сожалеют из-за своих эгоистических действий.
Если родители не могут договориться устно или письменно о месте жительства своего ребенка, то такие споры разрешаются в районном суде. Суды должны выносить решение прежде всего в интересах несовершеннолетнего, учитывая возраст, привязанность к каждому родителю, характер отношений между каждым родителем и несовершеннолетним, характер и нравственные качества мамы и папы, материальное положение родителя и способность обеспечить достойное проживание ребенку, наличие иных иждивенцев на содержании, график трудовой либо иной деятельности, наличие постоянных командировок и другие значимые вопросы.
Мнение ребенка обязательно с 10 лет, но и в более раннем возрасте суды стараются заслушивать мнение малыша. Важным является мнение и заключение представителя органов опеки и попечительства, обязательно принимающего участие в судебном разбирательстве.
По такой категории дел часто приобщаются заключения психологов, так как только специалист может достоверно ответить на ряд психологических вопросов. В моей практике именно на данной стадии чаще возникают злоупотребления, так как деятельность психологов никаким образом не контролируется, а оспорить выводы психолога крайне сложно. А добросовестность и порядочность в наше время редки.
По сформировавшейся судебной практике, в большинстве случаев ребенок остается проживать с мамой, если она ничем не злоупотребляет, ведет нормальный образ жизни и т. д.
Полагаю, если в данной конкретной ситуации интересы мамы защищает опытный и грамотный юрист, все будет хорошо!
Комментарий отдела опеки и попечительства
При разрешении спора между родителями об определении места жительства ребенка орган опеки и попечительства (далее – ООиП) участвует в судебных заседаниях в качестве государственного органа, дающего заключение по существу спора, исходя из представленных сторонами доказательств, пояснений свидетелей, актов обследования сторон и мнения ребенка.
После поступления искового заявления в суд представитель ООиП составляет акты обследования условий проживания родителей, проводит с ними беседу по существу спора. При достижении ребенком 10-летнего возраста учет мнения ребенка в судебном заседании обязателен. Ребенок может быть опрошен ранее 10-летнего возраста, если он способен выразить свои взгляды на сложившуюся ситуацию, при необходимости, проводится психолого-педагогическое обследование семьи.
Обязанность ООиП – разобраться в каждой ситуации и выразить мнение в интересах ребенка, не занимая чью-либо позицию.
Похожие материалы
Фото личный архив Марии Кайлер; https://www.pexels.com; https://pixabay.com/
Адрес: проспект Ленина, 74 
