Магнитогорск. На прошлой неделе «Один день» мы провели с комиссией по делам несовершеннолетних и защите их прав по Орджоникидзевскому району.
У нас было немного времени на то, чтобы узнать, чем живет КДН, а после мы отправились в межведомственный рейд по неблагополучным семьям левобережья. Сухие данные из рабочего кабинета за несколько часов обросли живыми примерами.
В КДН только девушки
В районной КДНиЗП, подчиняющейся городской, работают три человека: три представительницы слабого пола и благородных профессий – педагоги и юрист. Они достаточно молоды и хороши собой, но в их работе это, кажется, совсем не оружие. Поодиночке они стараются не ходить по семьям, которые состоят у них на учете, взяты на контроль или о которых поступила тревожная информация. Незваных гостей люди в состоянии помутненного сознания порой встречают крайне агрессивно. Почти все родители боятся, что у них заберут детей, и проявляют свой страх по-разному.
Забрать могут. Но только в крайнем случае, если есть угроза жизни и здоровью ребенка. И тут даже закрытая дверь не препятствие. В прошлом году, чтобы вызволить из квартиры грудничка, которого мама не в первый раз оставила одного дома, позвали на помощь МЧС. Не так давно с ОМОНом забирали малыша с двусторонней пневмонией, мама которого отказывалась от его госпитализации. Диагноз поставили врачи в поликлинике, они же забили тревогу, когда мама перестала следовать их рекомендациям. В итоге отдала малыша, и по собственному заявлению определила на время старшего ребенка в госучреждение. В ходе рейда планировалось проверить, как она поживает, что планирует делать, но дверь ее квартиры никто не открыл. Стучали долго – бесполезно.
Первая встреча
Закрытые двери – явление частое. В списке участников межведомственного рейда всегда от 10 до 20 адресов, но в скольких семьях они побывают, никто не знает.
Рейды могут быть как плановыми, так и стихийными, когда нужно срочно отреагировать на поступившую информацию. Мы участвовали в плановом, все адреса – на левом берегу. Кроме Людмилы Щербаковой, в нем были ведущий специалист отдела опеки и попечительства Марина Никитченко, специалист по социальной работе Комплексного центра социального обслуживания населения Валентина Романова и специалист Центра социальной помощи семьи и детям Екатерина Кулбасинова.
На этот раз четыре из десяти дверей не открылись. Был ли за ними кто-то – неизвестно. Иногда не открывают сами дети, потому что боятся вновь оказаться в госучреждении. То есть это те, кого уже забирали из семьи. Доставляют их либо в медицинское учреждение, если нужен осмотр или лечение, либо в социально-реабилитационный центр.
Но есть дети, которые сами приходят в комиссию: «Меня мама не кормит. Помогите!» Они тоже уже знают, с кем имеют дело. А некоторые дети искренне радуются гостям, если до этого последние приходили с подарками от соцзащиты: вдруг снова что-то принесли. Такого примера в совместном рейде не было, но был другой.
В семью пришли впервые, без предупреждения. Мама в начале месяца была замечена в злоупотреблении алкоголем, есть протокол полиции. Визит большой группы женщин, защищающих права детей, для нее был, кажется, как страшный сон. Или как продолжение сна, который гостьи прервали. Сонная, лохматая, женщина тяжело отвечала на вопросы, но бесхитростно. И холодильник с водкой «для дедушки» показала, и призналась, что накануне пила пиво, и рассказала, что дочки делят комнату с престарелым человеком, который родственником им не приходится – он отец ее сожителя. За это все ей еще придется отвечать на заседании комиссии по делам несовершеннолетних, где рассматриваются дела совершивших правонарушения или преступления.
Удивительна была реакция на происходящее младшей дочки, которая осенью собирается в школу. В садик не ходит, домашняя. Она то хлопала на всех огромными глазами, то смотрела в пол, ссутулившись вслед за мамой. А когда сотрудница комиссии попросила ее показать свои игрушки, увела в другую комнату, все показала и подарила на память змейку, связанную своими руками. Еще она сказала, что к школе ее готовит мама, что она уже умеет читать. На двери комнаты – аккуратно склеенные пазлы, на шкафу – школьная форма старшей сестренки на плечиках. Вокруг, правда, беспорядок. И так захотелось, чтобы мама этой щедрой девочки проснулась.
Год на реабилитацию
В начале месяца на учете в специальной базе данных состояли 38 семей, в них 63 ребенка. Это семьи, находящиеся в социально-опасном положении.
На учете семья может стоять достаточно долго, хотя предполагается, что за год она должна пройти реабилитацию, ситуация должна улучшиться. Но если человек пьет, говорят в комиссии, он может пить долго. Улучшение наступает, к примеру, в результате кодирования, но все может очень быстро поменяться. Есть семьи, которые и по три года состоят на учете.
Участники рейда посетили семью, состав которой менялся в течение нескольких лет. В центре всех этих изменений – мальчик, ставший за это время подростком. Он живет в одном и том же доме. Сначала рядом были и мама, и папа. Мать вспоминает это время так: «Мы с ним хорошо жили. У нас везде ковры были». Потом ее ограничили в правах на сына. Это она уже не любит вспоминать, со скрипом признается, что за пьянку. У нее это не только на лбу написано – выглядит она намного старше своих лет.
Отец привел новую жену, у мальчика появилась младшая сестренка. Но судя по изрешеченной двери и общей атмосфере в доме, спокойной жизнь не была. Это подтверждают и участники рейда, семью эту они знали, навещали. Мачеха погибла, умер отец. Судьба сестренки уже решена. А к мальчику вернулась мама. Она уже два месяца не пьет и просит разрешения привезти из деревни, где она жила все это время, своего сожителя – дом нужно приводить в порядок, без мужчины не обойтись. Подросток не против нового члена семьи. Семейные революции, кажется, его не пугают и не удивляют. Мать обещает не пить, говорит, что если сказала «нет», то это и означает «нет». Так ли это на самом деле, членам комиссии еще предстоит выяснить. Кажется, парень будет под их присмотром до совершеннолетия.
За стенкой
В основном в поле зрения попадают дети от 0 до 12 лет. Они еще не могут позаботиться о себе, на них больше обращают внимание посторонние люди. Соседи и те, кто предпочитает не представляться, звонят, пишут в разные инстанции, но вся информация доходит до комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав. Все изложенные в сообщениях факты проверяются, и нередко не находят подтверждения. Похоже, говорят специалисты, началась новая волна чрезмерной бдительности. Они не исключают, что это связано с тем, что показывают сегодня по телевизору. Говорят, что и соцсети подливают масла в огонь.
Пусть так, лучше иногда перепроверить. В ходе рейда были проверены две семьи по сообщениям, поступившим от соседей. К одной семье вопросов в общем-то не было: обычные родители, двое детей, все есть. Соседка, исписавшая восемь листов, зря потратила время.
Во втором случае маме четырех детей, которая сумела доступно и без агрессии объяснить недовольство соседки, хотелось поверить на слово, но опытные специалисты не стали этого делать. Разобраться во взаимоотношениях ее старших детей с отчимом предстоит психологу. Женщина уверена, что правда на ее стороне дома, а не за стенкой, и готова всячески помогать докопаться до истины.
Искать пути решения проблем вместе со специалистами комиссии родители готовы тогда, когда действительно хотят помочь ребенку, но не знают, как. Так часто бывает с подростками, которые не хотят, не слышат, не слушаются. Да, их родители сами обращаются за помощью. Повлиять на таких детей бывает сложно. Да и детьми их уже трудно назвать. Жизнь у них бывает очень даже взрослая.
Пример тому в списках не значился.
Первого не стало в возрасте трех месяцев, и за это девушка осуждена условно. В доме, где она проживает с мужем, нет даже электричества. Специалисты КДН говорят, что, если она не уйдет оттуда, ребенка из роддома будет некуда выписывать, ей его не отдадут. Еще есть время и есть варианты, как этого не допустить. Но хватит ли у молодой женщины на это духу и мудрости в 17 лет, никто не знает.
Все зыбко в семьях, с которыми зачастую приходится работать специалистам КДНиЗП. Сегодня все нормально, завтра – хуже некуда. Но в них дети, которых надо защищать. И, значит, снова будут рейды, беседы, звонки и письма.