Сергей Кащеев о поэзии: ревность и гениальность

Сергей Кащеев – режиссёр театра и кино, сценарист, писатель. Родился в Магнитогорске. Сорок лет работал на Сахалине, в Санкт-Петербурге, Москве и Краснодаре. Недавно вернулся на малую родину.

Ревнуют ли друг друга поэты, писатели, художники?

Отвечу однозначно — еще как! И ревность, которую общепринято понимать, как подозрение в неверности одного из супругов, по сравнению с ревностью к профессии − просто игра в песочнице…

Мудрый (а после 1900 года — мудрый до занудства) Лев Николаевич Толстой, например, страшно ненавидел Шекспира. И это ведь даже не тот случай, когда два писателя-современника борются за своего читателя-почитателя. Века их разделяли.

Как не вспомнить Моцарта и Сальери? Не пушкинских героев с допридуманной им судьбой, а настоящих. Сальери — богатый, знаменитый, признанный придворный композитор − и юноша-выскочка Моцарт, создающий шедевры безалаберно, играючи. Ну, кто такое вытерпит! Моцарт умер совсем молодым, Сальери — высокочтимым стариком. Кто теперь вспомнил бы этого Сальери и его музыку, если б не Пушкин?

А вспомните «Поэтические дуэли» первых трех десятков лет прошлого века между поэтами «серебряного века». Вот бы сейчас посмотреть в телевизионной записи, как лупили друг друга рифмами Маяковский и Хлебников на поэтических вечерах! Так и вижу, как Маяковский прямо на сцене, перед началом декламации, снимает пиджак и засучивает рукава, а Хлебников вальяжно и снисходительно ходит за кулисами Политехнического, обмахиваясь веером. Так вспоминают об этом очевидцы-современники.

Создательница «Музыкальных рингов» на ТВ в 1980-е годы ленинградская журналистка Тамара Максимова лопнула бы от зависти. Маяковский, Северянин, Хлебников, Андрей Белый, Саша Чёрный дрались за читателя всерьез. И вот что удивительно. Корону «короля поэтов» тогдашняя публика безоговорочно присуждала …Хлебникову! Кто мне сегодня сходу прочтет подряд три стихотворения Велемира — ставлю коньяк. Сам назову десяток сослуживцев, которые могут цитировать без остановки «проигравшего» Маяковского.

«История учит тому, что ничему не учит». В восьмидесятые годы та самая Максимова пригласила на свой «Музыкальный ринг» несколько малоизвестных групп: «Аукцыон», «Звуки Му», «Вежливый отказ», «Авиа» и т. д. «Звуки Му» выступали последними. И когда пел психоделическую песню Петр Мамонов, по сути, протестуя своим подчеркнутым издевательством и стебом, притворяясь психически больным, против ситуации, дебилизма системы и всего, что разделяло толстой и жирной чертой понятия «СССР» и «Родина», и против «представителей передовой молодежи», разбавленной политологами, сидящими в зале, которые устроили такую обструкцию и надругательство над поэтом, что, казалось, Мамонова вывезут из телестудии в клетке. Чтоб он никого по дороге не съел.

Где теперь грамотно «опущенный» идиот Петр Мамонов? А он теперь для многих мессия. Он нам своими ролями в «Острове» и в «Царе», и в ролях на театральной сцене продолжает рассказывать то, о чем говорил и в неприкаянные «восьмидесятые», и даже раньше. Он не меняет понятий о добре и зле. Он постоянен. Мы меняемся. Дай-то Бог – становимся лучше. Разборчивей. Задумчивей.

Да! А где же та «продвинутая молодежь», которая на тех «Рингах» так же «опускала» и Гребенщикова, и Кинчева, и Цоя? Где те, кто при всей стране называли Мамонова «дебилом», «УО», «патологией нравственности»? И все это под оглушительное одобрение присутствующих. Правильно! Сегодня эти ребята создают нужную атмосферу вокруг других жизненных «рингов». А вечером слушают ностальгические песни «бывших». Ими гонимых. Они же в серьезных умных компаниях обсуждают духовность и религиозную мораль фильма «Остров».

Ну да Бог с ними! А может, и черт.

При жизни Маяковского был издан (ныне библиографическая редкость) очень, как бы сейчас сказали, «креативно созданный» справочник. В нем благодаря упорству людей, работоспособности которых можно позавидовать, были напечатаны все рифмы, использованные в русской словесности от Ломоносова и до …издания этой энциклопедии. Можно только предположить, сколько страниц занимало в этом справочнике слово «любовь». Сами можете представить: «кровь», «новь», вновь», «морковь», «свекровь», «не сквернословь» и т.д. По свидетельству Юрия Олеши (того самого, кого большинство знает, увы, только как автора «Трех толстяков), как-то во время игры на бильярде очередной нелюбитель гениев (их много) подарил Маяковскому этот справочник. Естественно, подковырнув, что, мол, «исписался дар принимающий». Нет в его творчестве рифм с производными от слова «любовь». Маяковский играл весь вечер молча. Был задумчив. Вставил только один раз одну фразу. Но какую! Когда Олеша (играющий с В.В.) во время неудачного удара с подскакиванием на столе шаров произнес (кстати, Юрий Олеша − очень хороший прозаик с метафорическим мышлением): «Кони фортуны». Маяковский добавил только: «СЛЕПЫЕ кони фортуны». Ах, как красиво! Только поэт увидит, что бильярдные шары – безглазые. Только поэт увидит «на блюде студня – косые скулы океана. На чешуе жестяной рыбы – увидит сотни новых губ…»

А ВЫ ноктюрн сыграть смогли бы на флейте водосточных труб?!

Но вернемся к словарю рифм. Маяковский принял тот подарок. Промолчал. А потом, через полгода, выдал в стихотворении «Юбилейное», посвященном столетию смерти Пушкина (класснейшее! Обязательно перечитайте!), такой косвенный средний палец его бильярдным «друзьям»-злопыхателям и авторам словаря :

«…Вам теперь   пришлось бы

                        бросить ямб картавый.

Нынче

            Наши перья –

                                    штык да

                                                зубья вил, –

Битвы революций

                        посерьезнее «Полтавы»,

А любовь

            пограндиознее

                                   онегинской

                                                           любви..».

Вот в чем я АБСОЛЮТНО уверен, это в том, что Маяковский – ГЕНИЙ. Я люблю очень многих поэтов. И гениями могу назвать многих. И ни в коем случае не собираюсь снобствовать. Я даже хотел бы назвать тех, кого читаю и очень люблю перечитывать, или «переслушивать» их песни: Владимир Ланцберг, Александр Пушкин, Юрий Левитанский, Юрий Кукин, Леонид Филатов, Бёрнс, Юрий Визбор, Александр Блок, Булат Окуджава, Владимир Сухарев, Олег Митяев, Вильям Шекспир, Александр Межиров, Владимир Черкасов, Александр Розенбаум, Александр Дольский, Николай Рубцов. И это не значит, что для того, чтобы быть любимым, нужно все время писать «Евгения Онегина». Можно не писать много и долго. Может. даже наоборот. Не припоминаю поэта, чтобы после 60-ти удивил. Впрочем, Расул Гамзатов! Ведь это гениально: «Мне кажется порою, что солдаты, с кровавых не пришедшие полей, не в землю нашу полегли когда-то, а превратились в белых журавлей…» Может быть там, конечно, переводчики постарались. Но, недавно узнал, что это его стихи к песне не очень-то ласкаемой властями в семидесятых годах группы «Цветы»:

 «…с целым миром спорить я готов.

 Я готов поклясться головою,

 В том, что есть глаза у всех цветов.

 И они глядят на нас с тобою.

 Помню как-то я в святые дни

 Рвал цветы с любимой на поляне.

 И глядели на меня они,

 Как бы говоря – «она обманет!…»

Я, оказывается, люблю тебя, Гамзатов! У Гамзатова была широкая дорога. Быть изданным? Эксклюзив! Сложнее стать классиком, мало написав и не очень-то беспокоясь о признании. Но… бывает. Вспомним Экзюпери и его «Маленького принца». Вспомним Константина Симонова с его «Жди меня, и я вернусь…». Не могу не вспомнить неизвестного, сгинувшего в лагерях ГУЛАГа поэта, сумевшего написать на лагерном заборе в День милиции всего две строчки: «Мы – умы! Вы – увы…» Ведь это воистину гениально! Да вот и Анненский! Прочитал его всего… ничего такого особенного. Но он написал:

 Среди миров в мерцании светил,

 Одной звезды я повторяю имя.

 Не потому, чтоб я ее любил,

 А потому, что мне темно с другими…

А ведь большего и не надо, чтоб остаться в веках за строчки о настоящей, ненадуманной любви! Ну, разве не гениально?!

А кто вообще сказал, что для того, чтобы быть гением (для конкретного человека), нужно чтобы тебя «проходили» в школе? Иннокентия Анненского никто никогда не «проходил». Пушкина в школе «заглянцевали». Маяковский обратился к великому поэту напрямую. И говорил с ним как с живым, абсолютно жизнелюбивым (а значит имеющим слабости и недостатки) человеком. Для того, чтоб мы его любили не «по программе». Пусть даже школьной.

Ну, не могу! Не могу, говоря о Маяковском, не привести примеры его гениальных способностей к аллитерации.

…Строит,

            Рушит,

                        Кроит

                                   И рвёт…

Ах, как нейролингвистически помогает повторяющаяся буква «р» ощутить запах эмоций! «…И на площадь, мрачно очерненную чернью, багровой крови пролилась струя!» Он часто использовал «р» в аллитерациях. «…Отравим кровью игры Рейна! Гробами ядер на мрамор Рима!…»

И вообще, так хочется его почитать вслух!!!!

«Что есть истина?!» – воскликнул римский наместник римской провинции Иудея Понтий Пилат, вдруг заспорив с бунтовщиком Иисусом из Назарета, осужденным Синодом Израиля на казнь. Беседа с назаритянином, по свидетельству очевидцев (не противоречащих друг другу), случилась не по традициям того времени. Римский наместник увлекся беседой с заключенным Иисусом. И даже хотел было его спасти. Но все же, окруженный политическими «объективными причинами», вынужден был «умыть руки».

Христос, конечно же, был еще и поэтом. А разве мог бы не поэт, даже в пересказе евангелистов, так говорить: «Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в пояса свои» (Евангелие от Матфея, гл.10), «Многие же первые будут последними, а последние первыми». (Евангелие от Марка, гл 10). «…Я на то родился и на то пришел в мир, чтоб свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего». (Евангелие от Иоанна, гл.18). А ведь на старославянском звучит еще поэтичнее. И если учесть, что это тоже перевод с греческого, на который перевели с арамейского, да с примесью арабского и старо-иудейского, то, можно предположить, что ОРИГИНАЛ был так хорош, что его даже переводчики не смогли испортить. Как они, видимо, испортили впечатления Толстому, не принявшему Шекспира, так как его еще не перевел Маршак. (Кстати, личное мнение: не читайте Шекспира в переводе нобелевского лауреата Пастернака. Это ему не удалось).

Возвращаясь к Конфуцию, можно констатировать: хоть китайского поэта называют философом, никаких философских трудов он не писал. Он писал стихи. И создал религию этики и эстетики через поэзию. Культурой и принципами которой безоговорочно живет сегодня каждый четвертый житель нашей планеты. Пророк Магомед, родившись в 560 году нашей эры, написал такое поэтически запутанное эссе с общим названием «Коран», что читать его нужно всем. Не только одной трети населения Земли. И читать, как поэзию духа. О Поэте Христе я уже говорил. Так что с праздником вас. С Международным днем Поэзии!

P.S. Моей дочери Жене было девять лет, когда она принесла мне ею написанное стихотворение. Оно было посвящено нашему коту Ваське. В нем шло почти зарифмованное перечисление его достоинств и ежедневных дел. Среди прочих, там была одна строка: «любит полакать в блюдце молока». Мне кажется, что Маяковский захлебнулся бы от восторга от такой аллитерации! «Что есть истина?»

Текст основан на личном мнении автора, редакция может быть не согласна с оценками.

Сергей КАЩЕЕВ