Первые земледельцы, двигавшие неолитическую революцию, практически работали себе в убыток. По калориметрическим расчетам, один «человеко-час» приносил семье в полтора-два раза меньше дохода, чем работа на вольных охотничьих заработках.
Любая экономическая революция – будь то индустриализация восемнадцатого века или компьютеризация века двадцатого – всегда сопровождается повышением абсолютного количества материальных благ.
Тем непонятнее для современных исследователей неолитическая, самая первая из производственных революций.
До недавнего времени этот переход от собирательства и охоты к земледелию и животноводству объясняли исключительно повышением количества пищи. Сэмюэль Боулес из Института Санта Фе решил оспорить устоявшийся стереотип. Ученый показал, что примитивное сельское хозяйство, зародившееся не позднее 10 тысяч лет назад, было как минимум в 1,5-2 раза менее эффективным, чем собирательство и охота.
Археологически подтверждено, что этот переход происходил независимо сразу на нескольких территориях. Среди первых культур были «деревенский картофель» таро, популярный в тропиках, а также ячмень и пшеница. Чуть позже первые агрономы стали выращивать и рис. Примерно в это же время были одомашнены козы и овцы, а позже и крупный рогатый скот.
Если верить учебникам истории, то подобная организация труда обеспечила наших предков стабильным, хорошо воспроизводимым, а главное – более обильным продовольствием. Ведь кропотливый ежедневный труд позволяет минимизировать риски от миграции животных или истощения природных запасов.
Боулес, основываясь на известном образе жизни наших предков, используемых инструментах и технологиях, решил перейти к количественному сравнению.
Результаты в корне противоречат существующим стереотипам: если один час сельскохозяйственной работы позволяет «запасти» чуть больше тысячи килокалорий, то собирательство дает более полутора тысяч.
А риски и вовсе работают в обратную сторону — без прогрессивных технологий наподобие акведуков и ярусных садов сельское хозяйство было гораздо уязвимей: с поправкой на ливни и засухи «человеко-час» в среднем приносил только 900 килокалорий. Что же касается собирательства, то наши предки справлялись с непогодой простой сменой места жительства.
Это, кстати, очередной аргумент в доказательство теории Боулеса – ведь во время перехода к сельскому хозяйству в пересчете на население охотничьих угодий было более чем предостаточно и заботиться об эффективном использовании земель не приходилось.
Добавьте к этому весьма продолжительный период перехода – как минимум несколько тысяч лет, – и причины, заставившие древних людей пойти на такой шаг, становятся все более и более туманными.
На это ученый предлагает «социальную» теорию возникновения, вполне согласующуюся с причинами других производственных революций. Земледелие и животноводство подразумевают появление большого (по меркам древнего общества) количества ресурсов в одном месте, да и урожай надо где-то хранить.
Это потребовало более сформированного социального строя: для защиты плодов труда от любителей легкой наживы потребовалось жить большими группами, в которых, по всей видимости, могли быть и специальные «охранники».
Семьи, а потом и племена, живущие подобным укладом, постепенно вытеснили и поглотили соседей, что, возможно, вскоре удастся подтвердить с помощью более традиционных археологических методов.
Адрес: проспект Ленина, 74 
