С мастером по дереву Игорем Павловым мы познакомились благодаря выставке магнитогорских художников «Осень-2020», где экспонируется их совместная с Александром Мельниковым работа «Древо познания». И вот мне повезло оказаться в его мастерской, посмотреть вживую на работы и поговорить об историях мастерства и жизни.
Город романтиков
Впрочем, давайте с начала. Путь в искусство начался еще в школьные годы – тогда в школе № 33, где учился Игорь Павлов, появился новый учитель изо и черчения и начал вести кружок чеканки, рассказал герой сайту “МР-инфо”. Это занятие заинтересовало мальчика, и через некоторое время чеканками уже были увешаны коридоры школы. Бог знает, куда разбрелись те работы, но осталось художественное чутье и точность руки. После школы Игорь чеканку забросил, потому что уехал в Томск учиться на геолога, а в итоге прожил в этом городе 28 лет. Попал в ТПИ на геологоразведочный факультет, учился на буровика, но по специальности работал недолго: «Оказалось не мое», – улыбается мастер.
Еще студентом Игорь Павлов начал работать с деревом – по вечерам, вместе с товарищем, самоучками понемногу осваивали этот непростой материал, увлеченные красотой Томска – живого памятника деревянного зодчества с более, чем 400-летней историей. Основанный по указу Ивана Грозного в 1604 году, в те времена он был самой восточной русской крепостью, а сегодня стал одним из крупнейших образовательных, научных и инновационных центров России. Несмотря на свои года, это «молодой» город, где каждый пятый – студент, в нем много вузов, и потому его называют «Томскими Афинами». Здесь есть и свой академгородок, в одном из НИИ которого – Оптики атмосферы в свое время Игорь Павлов работал оператором ЭВМ.
– Мне довелось буквально побывать внутри книги Стругацких «Понедельник начинается в субботу», – вспоминает он. – Днем машина наша работала на науку, а ночами здесь печатали запрещенную литературу – Солженицына, Стругацких, Булгакова и многое другое. Это был конец 80-х.
Томск хранит немало легенд: ходят и частично подтвержденные слухи о городе под городом – сети катакомб, с кирпичными сводами и мостовыми, по некоторым из которых может проехать тройка лошадей. В исторической части города удивительные деревянные строения с искусной резьбой: к сожалению, многие из них сейчас приходят в упадок, несмотря на то, что являются памятниками культуры. И, конечно же, традиции мастерства поддерживаются в Томске и сегодня – здесь есть училище, которое выпускает резчиков по дереву, много мастерских.
Истоки мастерства
– Томск – город романтиков, – отмечает Игорь Леонидович. – Было интересно просто ходить по улицам, разглядывать дома.
Там же довелось нашему земляку попасть в резчики по дереву. Не без божьей помощи, уточняет мастер. А история была действительно удивительной: родственник друга, вместе с которым начал Игорь осваивать это искусство, искал себе специалиста в мастерскую, занимавшуюся оформлением общественных зданий – дискотеки, заводоуправления, кафе: резная отделка была востребована в те времена везде. На эту должность была целая очередь из тех, кто окончил училище, а когда пришел Игорь, начальник привел его в цех, показал фрагмент домовой резьбы и спросил, сможет ли он сделать такой же? «Отчего ж нет, сделаю», – ответил Игорь, и его приняли.
Секретам мастерства учился в процессе, у каждого, с кем довелось работать. В то время в мастерской трудился знаменитый мастер Александр Шадрин – лучший резчик Томска, который через год решил собрать свою бригаду, куда попал и Игорь Павлов. Затем наш земляк работал в «Томскреставрации», восстанавливал старинную мебель для музеев, и старинные деревянные здания Томска.
Вот Игорь Леонидович показывает фото оригинального кресла: со спинкой в форме дуги с надписью «Тише едешь – дальше будешь», два подлокотника в виде топоров, на заднем краю сиденья – вырезанные из дерева ямщицкие рукавицы. Такое кресло в свое время знаменитый мастер Василий Шутов сделал в Талашкинских мастерских, несколько из них были подарены царю Николаю II, а потом кресла приобрели большую популярность, и было изготовлено немало копий. Одно из них восстанавливал мастер для новосибирского краеведческого музея, мечтает повторить его когда-нибудь полностью.
Потом состарились родители, Игорю Павлову пришлось вернуться в Магнитогорск, и вот уже 14 лет он работает в родном городе. Здесь к родительскому дому на левом берегу пристроил свою мастерскую. Порой продолжает заниматься и чеканкой, в том числе реставрирует старинные оклады икон. Была у Игоря Леонидовича и персональная выставка в стенах Магнитогорской картинной галереи.
Частичка истории
Во время беседы Игорь Леонидович поит меня иван-чаем с травами – душица, бадан, саган-дайля, смородина, собранными во время путешествий по Уралу и Алтаю: туризм – еще одно давнее увлечение мастера. Когда-то в молодости Игорь всерьез занимался альпинизмом, участвовал в первенствах России. Бывал на Тянь-Шане, на Памире, в Тибете, на Саянах, Кузнецком Алатау, в Бурятии, ходил по Уралу, при любой возможности старается выбраться на Алтай.
Показывает мастер и фотографии своих работ – их немало в частных коллекциях в Москве, Красноярске, Мегионе, Нижневартовске, Новосибирске, Горно-Алтайске, Томске, за рубежом — в Австралии, США, Швейцарии, ФРГ, Италии. Вот оформление для кают-компании прогулочного катера, созданное по мотивам романа Р. Стивенсона «Остров сокровищ». Вот герб графов рода Воронцовых, заказанный потомками этого древнего рода, живущими ныне в Краснодарском крае. Здесь дуб, бук, красное дерево, белый граб, смуглый орех и золотистая акация сочетаются с настоящими гранатами. Вот фантазийная шкатулка-книга, совмещенная с вазой под букет из сухоцветов – словно воплощение народных сказок. А вот декоративная потолочная розетка для люстры – точная копия колеса кареты, подаренной императрице Елизавете Петровне гетманом Украины К. Г. Разумовским. В коллекции его работ столы и шкафчики, резные хлебницы и комоды, обрамления арочных проемов.
– Есть богатые люди, которым нужны богатые интерьеры, – говорит мастер. – Сколько у нас таких людей, да еще и с художественным вкусом – столько и почитателей. А то порой приходишь в мебельный магазин и смотришь, что люди хватают – и понимаешь, что люди берут картонные декорации, причем даже те, у кого есть деньги.
В комнате мастера стоит резной шкаф с деревянными шарнирами, полочка-хлебница, висит его работа, посвященная путешествиям Магеллана. В ней собраны искусный портрет мореплавателя, старинные карты, в центре – объемный корабль из флотилии путешественника, а в левом нижнем углу – вырезанная из древа копия гравюры 1537 года «Смерть Магеллана», показывающая его убийство туземцами острова Мактан.
В мастерской мое внимание привлекло старинное резное зеркало начала ХХ века и его копия, созданная мастером. Сейчас он реставрирует еще одно зеркало для частного заказчика. Сняв все накладные деревянные детали, Игорь кропотливо восстанавливает щербинки и сколы на фанерном полотне, покоробившемся и расслоившемся от времени, затем придет очередь и самих резных деталей. Мастер показывает искусно склеенные и дополненные вставочками элементы.
– Я его так и называю – «бабушкино зеркало», – улыбается Игорь Леонидович. – Оно может быть производства 1900-х годов, а может и 1930-х, ведь после революции тоже такие делали. Мне очень интересно, что вот эти два зеркала – одно досталось мне от тетушки, а вот это принес заказчик – практически как из одной мастерской вышли, многие детали очень похожи. Например, вот эти «ростки» вокруг малого зеркальца. Расположенные вверх, они символизируют процветание, а вниз – упадок. Конечно, хорошо бы покопаться, поискать, какая это была мастерская, может быть, она располагалась в поселке Старая Магнитка, Верхнеуральске или одной из соседних деревень.
Конечно, это ширпотреб, и к качеству тогда особых претензий не было – «ошибка в километр» никого не смущала: клеем подмазал, приложил, гвоздиком прибил. Рассматривая элементы старинного зеркала, мы видим вещи, которые недопустимы в сегодняшней работе: здесь дырочка от сучка, а тут – неструганная изнанка, и даже клей схватился не везде, а тут наскоро прибито гвоздиком, но это – история.
Корни вселенной
В мастерской ждет своего часа различная древесина. Некоторые материалы – бук, граб, кедр и другие, не растущие в наших краях, приходится покупать.
– Хорошее дерево – порой очень дорогая штука, – вздыхает мастер. – Есть те, что продаются на вес. Килограмм может стоить до 10000 долларов и больше.
А вот дары наших мест. Береза – ее спил похож на сияние, и может стать нимбом для изображения святого, вот березовый кап, а вот карагач, спиленный во дворах левого берега. Эти стволы мастер распускает на доски – причудливые завитки фактуры и сучков могут натолкнуть на интересную идею. Кстати, именно такой спил и стал основой для работы «Древо познания», что выставлена сейчас в картинной галерее.
– Это была идея Александра Мельникова, – вспоминает он. – Увидел, говорит мне: что это у тебя за пенек здесь огромный валяется? Давай сделаем совместную работу. А идея лежала на поверхности: старое прошлое рождает новое настоящее. Шар возникает из пустоты-небытия, а его рассеченная сфера рождает новое, еще не ведомое технологическое будущее! Какое оно, это уже диалектический вопрос. Срез старого пня, явился образом духовной информации протовселенной, шар, это наша Земля, а куб – символ рукотворной материи. Поэтому и различия в материалах – теплые цвета дерева и холодный блестящий металл, и в то же время это – единое целое. То есть душа рождает материю, духовный мир рождает материальный, и древо познания имеет корни где-то там, в глубине вселенной, смыкается кроной с пространством.
Использует мастер и природные материалы – причудливые корешки и коряги. Вот корневище лиственницы, найденное на лесовозной дороге, в нем и самом уже проглядывает какой-то необычный персонаж. Вот Леший, который родился из небольшого пенька – в шляпе, по которой ползет неспешно улиточка, с посохом, обутый в лапоточки, он выгуливает своего питомца-кузнечика.
– Недоделка, – отмахивается Игорь. – Пока время есть, делаю, что мне в голову приходит… вот стоит уже несколько лет, время будет – буду доделывать, по настроению.
Немного мистики
Отдельное место в работах Игоря Павлова занимают иконы – из-под его резца выходили дева Мария, Ангел-хранитель, св. Дмитрий, св. Сергий Радонежский. Его работу можно увидеть в Никольском храме Магнитогорска, есть иконы нашего земляка и в Москве, и в Швейцарии, в частных владениях и храмах. Много изучает мастер религиозные сюжеты, говорит, что они описывают практически все процессы, происходящие в жизни человека.
С такими работами часто происходят различные мистические истории.
– Начинаешь делать икону – начинаются неприятности, – говорит Игорь Леонидович. – Это уже неоднократно и не только мной было замечено, а объяснить невозможно. Надо идти в церковь, получать благословение, работать с этим очень серьезно, тогда дело идет, а иначе – не пускают. С другими вещами так очень редко происходит.
Удивительная история и у этого креста: еще когда Игорь Леонидович жил в Томске, ему поступил заказ от настоятеля одной из магнитогорских церквей. Крест предназначался для могилы местного почитаемого батюшки, похороненного в Укшуке. Это была первая работа мастера, связанная с церковью.
Батюшка дал ему фотографию подобного креста для примера, однако была она очень плохого качества – неразличимы элементы, буквы, поэтому Игорь начал разбираться самостоятельно, искать, расспрашивать других, томских священников. Мастер не успокоился, пока не нашел значение каждой буквы и знака: почему там луна и солнце, гора Голгофа, голова Адама, почему именно такие пропорции у тела Христа и только после этого принялся за работу. Затем начались проблемы с материалами, и он не успевал к указанному сроку – годовщине смерти священника, в итоге крест был сделан, мастер приехал вслед за ним в Магнитогорск, и оказалось вовремя. Тот день, когда в Укшуке устанавливали крест его работы, оказался большим церковным праздником – Крестовоздвиженьем.
А вот совсем небольшая работа: известнейшие персонажи, которых рисовали известнейшие художники – Микеланджело, Леонардо да Винчи, Дюрер, Кранах, встретились на одном небольшом кусочке граба. Граб – очень плотный материал, поэтому дает четкость линий, а после полировки смотрится как слоновая кость – такой он светлый. Изначально планировалось, что они станут частью рамы для распятия, но не сложилось. Так и ждут своего часа на рабочем столе.
– Жалко со своими работами расставаться? – спрашиваю мастера.
– Нет, не жалко. Иначе я бы весь оброс ими сейчас, а зачем? – отвечает он. – Отдельный музей для них строить? А так у них какая-то другая жизнь начинается, и пока не лишишься одной работы, следующую не будешь делать. Это нормальный процесс. Они были мной сделаны, и даже мной ли? Я считаю, с большим вопросом… То, что меня для этого выбрали – это уже хорошо, могли бы кого-то другого. Не секрет, что академик Бехтерев, который всю жизнь занимался вопросами мозга, и его внучка Наталья Бехтерева, утверждали практически в один голос, что человеческий мозг – это приемник и передатчик информации, которая разлита во всей вселенной. Так что кто из нас может претендовать на то, что это мои мысли, моя работа? Все не так просто.
Дороги Игорю и работы его коллег. Показывает уникальную складывающуюся подставку, выпиленную из одного куска дерева мастерами Тибета, с восторгом он рассказывает о мастерстве своих оставшихся в Томске друзей. Однако отмечает, что в Магнитогорске совсем другая школа и другое отношение к работе, быть может, поэтому до сих пор больше поддерживает отношения с томичами.
А о своих работах говорит так:
– Я всегда бываю недоволен, потому что к завершению работы, приобретаю новый опыт и профессиональные навыки, которые позволяют мне пойти дальше, но работа окончена, она родилась и уже зажила своей жизнью. В этом, по видимому, и есть тайная движущая сила закона творчества и мастерства – в потребности начать новую работу, для приобретения нового опыта и новых открытий. Так что это – неостановимый процесс…