Римма Дышаленкова
«На речке Кукузле жили
богатенькие мужики…»
(Из рассказов бабушки Шуры)
Вот и у нас на речке Каргинке жили «богатенькие мужики». Жили они на отшибе от города Сатки за высокими воротами в своих собственных домах. Богатство их состояло в том, что в каждом дворе было много животных: по две-три лошади, коровы, овцы, поросята, куры-гуси и, конечно, дети…
Вовочка Воробьев, Гриша Радостев и Ксюша Дугина в свои восемь-девять лет были почему-то неразлучными друзьями, а жили они именно «на речке Каргинке», хотя поселок был Первомайский. В школе они, конечно, делали вид, что не знают друг друга, чтобы не попасть под «злые языки»… Но дома они оказывались всегда по-соседски рядом. Надо ли пасти коров, когда они вне табуна, надо ли поить или купать лошадей в речке, дети оказывались вместе. Им казалось, что они знают друг друга вечно. Знали Вовочку, Гришу
и Ксюшу их коровы, лошади, собаки и кошки. Получается, что у них вдали от дома
и взрослых была своя тайная семья. Тайная потому, что они понимали друг друга без слов. Пышное лето, грибная осень, сугробная зима – они рядом. Не забывайте, что над ними простиралось, покачиваясь, живое, играющее звездами, тучами, молниями, небо. Короче, космические это были ребята…
В школе же, конечно, ничего этого не было. Однако все эти богатенькие дяденьки и тетеньки, что жили на речке Каргинке, конечно, верили в Бога, а дети были пионерами и в Бога не верили. Но Гриша с Вовочкой рассуждали, что главное, почему люди верят в Бога, это для того, чтобы не болеть. Чтобы не болели отцы и матери, лошади и коровы, овцы и поросята, куры и гуси, кошки и собаки, а то хлопот не оберешься.
А помолишься Богу – и все, слава Богу, здоровы. Вот в чем дело!
Так они рассуждали в канун Рождества, на околице улицы, которая упиралась в сосновый бор у подножия горы Пьянихи. Гора страшная, косматая, дикая, но детям это давно известно, и они эту гору Пьяниху тоже считают своей.
Почему человек все вокруг считает своим, это никому не известно. Сугробы по пояс,
но очень свои, веселенькие сугробы. В сосновом бору ребятишки оказались потому, что отправились выгуливать застоявшихся во дворах лошадей, но тут же про них забыли.
Им приспичило соорудить пещеру в сугробе, примыкавшем к старой и очень живой сосне. Нижние ветви сосны были такие великие, что летом и зимой можно было на них качаться, а то и подремать
от счастья. Ну, это же наша сосна, – считала эта уверенная в себе троица.
Ну вот опять, чего ни коснись, все кажется
«нашим», не чудо ли…
Выбрали дети сугроб повыше, принялись за работу. Лопатами помахивают, словами поигрывают:
– Рождество – это праздник тех, кто родился сегодня, а мы же не сегодня родились…
– А тот, кто родился не сегодня, тот уже растет, у него должно быть родство.
– А кто вырос – у того торжество…
– А кто стареет, тот снова ждет Рождества…
– Интересно, зачем люди стареют…
– Ребята, кто-то на сосне сидит, – пискнула Ксюша.
– Да кто там может сидеть? Бука какая-нибудь зимняя сосну грызет. Или леший
за нами приглядывает.
– Говорят, их перед Рождеством полно
на деревьях…
– Луну ждут. Придет Луна – веселиться будут…
– Рождество же, и невидимки в лесу все наши… знакомые…
– Какие знакомые? – опять пищит Ксюша.
– А вот кто волосы распускает, ногти выращивает, те и святочные злыдни – зацарапывают, закусывают, как вши…
– Не дай Бог, покойник заявится, жуть!
– Почему это все так мертвых боятся? – опять встряла Ксюша.
– Ну, видно же, что они не наши…
– А чьи же?
– Видать, ничьи, пока в землю не спрячут.
– Но даже и в землю спрячут, это ничего не значит. Дух в них силен, вот его и боятся…
– Все, что ли, боятся?
– Все, – утвердился Гриша…
– И страхи эти тоже наши, – хихикнул Вовочка.
Соорудили ребятишки в большом сугробе под сосной пещерку. Ухлопали стенки лопатками да варежками. Уселись в своем хороме, зажгли три свечи толстые, стали, потихоньку хихикая, Богу молиться: «Вот, дескать, какое у нас Рождество…» Даже молитовку затянули: «Рождество твое», да запутались в словах…
Глядь, а три их лошади, про которых они совсем забыли, тяжело заскрипели снегом и дружно просунули головы в детское жилище. Ну прямо как привидения косматые, заиндевелые…
– Вы чего это! – испуганно и зло крикнул Гриша Радостев прямо в глаза лошадям. Лошади в ответ поморгали глазами.
– Это они на свечки пришли посмотреть, – догадался Вовочка Воробьев, – сроду лошади свечей в снегу не видели…
– Ой! Да вы посмотрите, вокруг голов у лошадей радуга, как на иконах… – прошептала удивленная Ксюша.
– Это они от снежинок, – опять догадался Вовочка, – капельки мерцают… чудесно!
– Да лошади и без снежинок святые, – вдруг обронил строгое слово старшенький Гриша Радостев…
Так и побыли в своем тайном Рождественском вертепе, на своей тайной планете три мерцающие лошади, три свечки, Вовочка, Гриша да девочка Ксюша…
Одна закавыка: «богатенькие отцы» у речки Каргинки зовут девочку Ксюшу «подкидышем», потому что она – «круглая сирота», то есть не наша. Но Гриша Радостев и Вовочка Воробьев не хотят этого знать.