Полгода назад перестало биться сердце моего отца – Юрия Борисовича Балабанова
Так и просятся привычные, даже банальные, слова про то, как не храним то, что имеем…
Глубокий их смысл понимаешь только тогда, когда судьба вдруг лишает тебя привычного присутствия в твоей жизни родного человека. Он был – и это было нормально. Можно было позвонить, когда возникал какой-то вопрос или просьба – увы, но именно в таких случаях мы чаще обращаемся к родителям. Это сейчас думаешь: ну что тебе мешало раз в день набрать знакомый номер и спросить «Как дела?» Впрочем, это вряд ли прошло бы с моим отцом: он не любил такую вот праздность и наверняка на второй раз не совсем вежливо поинтересовался бы: «Чё, заняться нечем?» И это – не от желания нагрубить. Просто он постоянно был в работе. «Если я не сижу за компьютером, это не значит, что не работаю, – говорил он. – Материал сначала складывается в голове и, только сформировавшись, ложится на бумагу».
Юрия Балабанова в городе знали как профессионального задиру, острослова, для которого не было авторитетов. Он радостно потирал руки, когда к нему приходила какая-то остренькая, сложная тема (а это случалось постоянно, потому что с трудными вопросами, требующими вмешательства журналиста, многие предпочитали идти к отцу). Если чиновник, облеченный властью, зарывался, если руководитель любого ранга шел поперек совести, он, не задумываясь, вступался и бился до последнего. Умения выслушать обе стороны, все взвесить и понять, на чьей стороне правота, ему было не занимать. Постоянно ходил по судам: часто отстаивать права своих героев приходилось не только на страницах газеты. Его публикации вызывали резонанс, часто не нравились власти и всегда вызывали интерес и уважение горожан. Он действительно помог не одному десятку человек в нашем городе. Только в последние годы мы, его семья, стали понимать, насколько все эти людские проблемы проходили через его сердце. Внешне он часто создавал впечатление непрошибаемого, а на самом деле болел душой за все, к чему оказывался сопричастен.
Свои материалы он не то что позволял – заставлял нас изучать, как только они выходили «с пылу, с жару». Особенно маму, которая в газете отцовских статей почти не видела, потому что в этом не было необходимости: ей подробно обо всем рассказывалось «по ходу пьесы».
Так уж устроена наша жизнь: с потерей самых близких многое меняется, но мир не рушится, все идет своим чередом – наверное, так и должно быть. Отец ушел от нас так неожиданно, что до сих пор кажется: вот-вот вернется откуда-то, позвонит, и все будет как раньше. Чем дальше, тем больше ощущается, как он продолжает жить в каждом из нас – детях, внуках: вдруг начинают проявляться его черты характера, его отношение к вещам… Мы чувствуем, как он продолжает быть рядом, любит и поддерживает. Рана в наших сердцах еще долго не заживет: нам не хватает тебя, папа.
Мы помним. Вспомните и помяните его те, кто знал – завтра полгода, как Юрий Балабанов ушел от нас. Несправедливо рано, подбитый на взлете, даже не успев стать стариком.