Магнитогорск. Самоизоляция бывает разная, иногда она переходит в творческое уединение.
Город спит…Ну почти…дремлет — более подходящее слово. Всему виной та самая надоевшая многим самоизоляция и нерабочие дни, подарившие некоторым из нас уйму свободного времени. Что делать с поломанным графиком, не все знают. Но это не относится к творческим людям, для которых почти ничего не изменилось — настоящее творчество вне зависимости от рода профессии и социальных условностей, занимает все время, а иногда — и пространство, в котором существует художник. Так что самоизоляция для творца — это период осмысления деталей, уточнения замыслов, возможность уединиться и шанс выйти на нечто новое, еще не высказанное.
Во всяком случае, именно так можно охарактеризовать отношение к происходящему магнитогорского художника и литератора Владимира Некрасова. Мы побывали в его мастерской и узнали, чем в эти сложные времена живет и вдохновляется один из самых самобытных живописцев города.
Первое, что бросается в глаза — тот самый «творческий беспорядок», ставший почти штампом в массовой культуре, когда речь заходит о людях, связанных с искусством. Но первое впечатление обманчиво, потому что за внешним хаосом угадывается определенная логика: аккуратно развешанные картины на стенах, как окна в другую реальность, мольберт, занимающий чуть ли не половину комнаты, и рядом с ним палитра с невообразимым рисунком из застывших красок. По периметру стены исписаны афоризмами (как потом выяснилось, их оставляют друзья Владимира, заглядывающие иногда в гости). Отдельного внимания заслуживает полка со всякой «мелочевкой», уставленная сувенирными штучками.
«Я знаю, что это все создает ощущение беспорядка, но я люблю такие вещи, так что здесь для них отведено почетное место», – говорит наш герой, держа в одной руке сувенирную мышь, в другой — мягкую игрушку.
«И он — тоже сувенир, я его давно у знакомого библиотекаря выпросил, – поясняет художник, заметив, что взгляд корреспондента упал на аккуратный бюст Ленина. – На самом деле я не разделяю коммунистические идеи, хотя и читал некоторые из трудов Владимира Ильича.
Разговор логично зашел о кумира, и художник охотно назвал тех, кто повлиял на него в творческом смысле: Микеланджело и Леонардо да Винчи, Пикассо и Матисс, а еще — иконописец Рублев и японская живописная традиция.
«Я не подражаю, но активно использую мотивы, присущие всем им. Например, на картине, где изображено сотворение Евы из ребра Адама, есть элементы, используемые в иконописи. Я сделал так сознательно, потому что здесь, в этом контексте это уместно и дополняет сюжет», – говорит Некрасов.
Он признался, что в последнее время его увлекают библейские мотивы и предположил, что такая тенденция еще некоторое время сохранится.
Но так было не всегда. У известного художника (а имя Владимира Некрасова хорошо известно не только в Магнитогорске, но и в Москве и в Набережных Челнах — прим авт.) был опыт, например, создания портретов.
В частности, творец в свойственной ему манере отразил не только внешность, но и внутренний мир замечательного магнитогорского нейрохирурга Леонида Сака. Работа так и называется «Портрет нейрохирурга».
Интересно то, как молодой Владимир Некрасов, которому в школьные годы нравились точные науки, пришел к искусству.
«Рисовал я всегда — это было для меня естественно. Однако в школе мне больше нравилась математика, и я даже собирался поступить на физтех. И поступил! Правда, потом отчислился. О живописи, как об основном роде занятий, тогда я даже не думал. Значительно позднее, на закате 70-х годов, мы с друзьями печатали самиздатом коллективный литературный альманах. И нам потребовался художник-иллюстратор. Так мы вышли на Григория Голланда (сына известного магнитогорского поэта Нэмира Голланда — прим. ред.). Он взялся за работу и случайно у меня дома увидел мои наброски. Оценил их и настоял на том, чтобы я стал заниматься в местной изостудии. Ну а дальше все пошло, как и должно было», – вспоминает хозяин творческой мастерской, расположенной в том же доме, что и музей-квартира Бориса Ручьева.
Совпадение? Возможно. Хотя мы все в глубине души понимаем, что случайностей без подоплеки быть не может по определению, и что на таких детальках строится весь тонкий мир культурных связей.
Кстати о совпадениях. Совсем недавно с Владимиром произошла почти мистическая история. Его персональная выставка в городской Картинной галерее должна была состояться как раз в апреле-мае 2020 года. Нужно отметить, что подобные мероприятия планируются минимум за год. И вот незадолго до начала эпопеи с коронавирусом художник понимает, что не готов к публичному выступлению и отменяет выставку. То ли обостренное чутье созидателя уловило перемены до их наступления, то ли Муза нашептала.
«Если говорить о коронавирусе и карантине, то я отношусь к ним нормально, без истерик. Казалось бы — столько времени для творчества освободилось, но картины как раз не пишутся почему-то. Вероятно, потому что подпитывает меня общение с друзьями, а сейчас контакты прерваны, так как все сидят по домам. Зато литературные старания дают свои плоды. У меня, кстати, всегда так: или литература, или живопись, одновременно заниматься и тем, и другим не могу», – раскрывает тайны творческого процесса наш собеседник.
Любопытна и сама методика создания картин.
«Когда идея окончательно оформилась в голове, я берусь за кисти. Обычно фоном я включаю какую-нибудь мелодию под настроение, и она звучит у меня здесь до завершения работы», – рассказывает совсем уж интимные подробности наш земляк.
К примеру картина «Распятие» была создана под звучание песни исполнителя Moby «Natural Blues». Магнитогорец утверждает, что всякий раз «саундтрек» выбирается под настроение и смысл песни не имеет никакого значения. Наверное, так и есть, однако один из переводов слов песни дает такие строки: «О, Господи, беды так трудно переносить./Никто не знает о моих бедах, кроме Бога…». Тоже скажете совпадение?
«В последнее время меня все больше интересует кино. Даже начал снимать короткие ролики. Пока не ясно, к чему это приведет, но это есть», – продолжает Владимир Некрасов.
Вот одна из таких работ.
В мастерской хранится далеко не все, что создано этим удивительным человеком. Многое разошлось по частным коллекциям. Ценителей не отпугивают ни довольно приличные цены на его работы, ни весьма жесткая позиция автора, исключающая всякую возможность «угождательства» заказчику.
«Однажды был и вовсе интересный случай. Приехали ко мне ребятки из одного челябинского банка. Так и так, мол, хотим купить у вас картину в кабинет директору. Выбрали понравившуюся. Я назвал цену. Они прямо тут открыли чемоданчик, отсчитали названную суму, забрали товар и уехали. Надо было больше просить», – полушутя замечает живописец.
Впрочем, не нужно думать, что художнику легко достаются его кровные. Так не было никогда и радикальные изменения маловероятны в будущем. На создание одного полотна уходит уйма труда и времени. Над одним из проектов автор «Распятия» трудился более года. Но были случаи, когда на создание полноценного произведения уходили всего лишь сутки. Подобные наблюдения отлично иллюстрируют суть творческого процесса: в многом спонтанного, наполненного символизмом и условностями.
К примеру, у героя нашей статьи есть примета, согласно которой, до завершения работы, рассказывать о ней нельзя. Так что о творческих планах мастера кисти и пера мы ничего не знаем. Но можно быть уверенными в том, что это будет нечто нестандартное, оригинальное, завораживающее.