Премьера в драматическом театре вызвала неоднозначные оценки
Одни зрители увидели
в образе главной героини Снежаны непонятный для себя, раздавленный жизнью персонаж. «Слишком реалистично и скучно показана наша обыденность», –
говорили другие.
Кто-то увидел просто бытовые несоответствия – ну как, мол, заезжий на далекий полустанок журналист Паша может с утра потреблять водку напополам с пшенной кашей? Мне слишком трагичным показался финал и непонятным дальнейшее развитие событий – какой-то эмоциональный тормоз. Когда маленький сынишка по-прежнему рисует картинки, за ним вместо погибшей под товарняком мамы ухаживает бабушка, а будни полустанка продолжают катиться по наезженным рельсам…
Одним словом, автор «Полустанка» Алексей Щербак неспроста назвал свое произведение «неправильной зарисовкой» и в то же время как истый художник зацепил важные внутренние импульсы нашей катящейся бог знает куда реальности. Иначе не было бы такой бурной реакции зрителя и… не было бы оживленной дискуссии, которая развернулась на встрече представителей СМИ с создателем «новой драмы», приехавшим в Магнитогорск из далекой Риги, чтобы посмотреть спектакль.
Первый мой вопрос был адресован режиссеру Максиму Кальсину:
– Почему вы остановились именно на этом произведении Алексея Щербака?
– Выбираю всегда по одному критерию – это честная пьеса. То, что происходит в ней, написано просто, точно и человечно. «Полустанок» органично ложится в русло того, что мы называем новой драмой. И это новая драма с человеческим лицом, избавленная от эпатажа, «стрелялок», драк и прочих атрибутов популярных детективных историй.
– «Писать стараюсь только о том, что знаю», – сказали вы однажды в одном из интервью. Значит ли это, что в приезжем на полустанок журналисте Паше вы отобразили свою жизненную ситуацию? – обращаюсь с вопросом к Алексею Щербаку.
– Нет, я не видел этой истории в жизни, но попытался представить одного из главных героев пьесы на противоходе, сталкивая его с какими-то обстоятельствами и временем. Вообще эта пьеса родилась у меня на Урале. Конкурс «Евразия», который проходит в Екатеринбурге, кинул клич – и вот я создал своеобразную историю Ромео и Джульетты на полустанке.
Татьяна Артеменко, «ТВ-ИН»:
– Восьмилетний ребенок (у нас его блестяще играет Семен Майоров) – сын главной героини. Сложно ли было выводить образ ребенка в пьесе?
– Для меня как драматурга совсем не трудно, – улыбается автор. – А вот для Максима Кальсина работать с ребенком, думаю, было гораздо сложнее. В общем, когда я создавал этот образ, я совсем не подумал о режиссере. Кстати, в других театрах, где ставили мою пьесу, лучше всего играли Ваню 15-16-летние подростки.
Максим Кальсин:
– До «Полустанка» я не работал с детьми на сцене. С Семеном Майоровым я разучивал роль как со взрослым артистом, мне было с ним легко. Ребенок, безусловно, талантлив. Но в будущем он мечтает стать хирургом, и его папа, Андрей Майоров, не возражает.
Элла Гогелиани, «Грани искусства»:
– Вы назвали свою пьесу неправильной зарисовкой – то есть изобразили то, чего могло и не быть. Снежана – некий синтез Катерины и Анны Карениной, оказывается на полустанке и сразу же бросается в постель к заезжему журналисту. Это нелогично и неприлично.
– С точки зрения морали – спорный вопрос. В моей пьесе не написано, что Снежана бросается под поезд. Полустанком съедена ее судьба. Можно сказать, что в нашем обществе 80 процентов таких одиноких женщин. Определитесь: можете вы бросить в нее камень или нет?
Рита Давлетшина, «Магнитогорский металл»:
– Главная черта правдивой подачи жизненного материала – это адекватность. Ожидали ли вы от себя спектакля, который вызвал столько дискуссий?
Максим Кальсин:
– Все в спектакле адекватно. Разговоры после него должны быть. Это выплеск эмоций, которые неожиданны даже для нас самих. Человек – натура непредсказуемая, часто он остается темным даже для самых близких. Суждений может быть много. Я очень благодарен Алексею Щербаку за то, что он своим неоднозначным развитием сюжета дает возможность режиссеру придумать собственные ходы, дает ему творческую свободу.
Алексей Щербак:
– Мне интересно рассматривать отношение людей к миру и мира – к людям. Каждая пьеса – это мое высказывание, я хочу поговорить с людьми, увидеть отражение моих мыслей.
– Как вы от журналистики перешли к пьесам? – поинтересовались мы.
– Моя жена – театральный критик. Однажды после просмотра скучного спектакля она сказала: «Алексей, а ведь ты можешь написать лучше!» Первую пьесу – «Поймать Апостола» – сотворил шесть лет назад. Ситуация фантастическая и реальная: в полицейский участок приводят человека, который спал в трансформаторной будке. Основная мысль: как ты относишься к людям, так и они относятся к тебе. Пьеса получила приз на международном конкурсе «Свободный театр». Потом сделал еще – за шесть лет получилось тринадцать пьес. Последнюю вещь – «Танго между строк» делаю для постановки в Израиле, она посвящена композитору – одесскому автору «Мурки» и песни «Ах, эти черные глаза…»
– Вы – редактор единственного в Прибалтике русскоязычного бизнес-издания. Чувствуете ли вы там себя свободно?
– Я везде чувствую себя свободно. Моя газета – это бизнес, не требующий денег сверху, могу сказать, что она не зависима. Журналистом стал из любопытства, специального образования у меня нет. Вот случайно попал в драматургию. Спасибо жене, которая редактирует мою писанину (это говорит обладатель множества международных призов. – Авт.) с точки зрения соответствия каких-то мелочей жизненным реалиям, потому что меня иногда откровенно заносит. Среди современных драматургов мне особенно близок Слава Дурненков. За последние 10 лет лучшим считаю его спектакль «Экспонаты» – это жесткий взгляд на свой народ. Но это круто!
Далее Алексей рассказал о том, как в Лондоне ставилась одна из его пьес. На Западе в подготовке нового спектакля участвуют не только режиссер и актеры, но и автор. Уже на ходу дописываются или переделываются некоторые эпизоды. Пришлось это делать и Алексею Щербаку – ночью, в круглосуточном баре: лондонские театры закрываются вечером в одно и то же время.
Наше общение с автором пьесы длилось больше часа. Еще одним «бальзамом» для всех стало обещание Максима Кальсина, что отныне наш драматический театр будет внедрять европейский подход и привозить драматургов на обсуждение создаваемых спектаклей. Так что впереди нас ждет еще не одна интересная встреча.