Магнитогорск. Именитая писательница и драматург Светлана Василенко провела творческую встречу в библиотеке им Бориса Ручьева.
Первый творческий день прошёл в рамках культурно-просветительского проекта «Люди слова», который направлен на популяризацию российской литературы.
Встречи с популярной писательницей и киносценаристом магнитогорцы ждали как праздника. 29 октября библиотеку имени Бориса Ручьева заполонили фанаты творчества Василенко. Пообщаться с творческой личностью пришли разновозрастные поклонники литературы. Больше всего зрителей интересовало писательская деятельность Светланы Василенко, поэтому большинство вопросов, адресованных ей из зала, касались именно этой темы.
Писательница на встрече рассказывала о своём детстве, о том, как появился её знаменитый роман «Дурочка».
«В детстве мы жили в месте под названием Капустин Яр, – поведала она кусочек из своей жизни. – Он по периметру был обнесён колючей проволокой и говорить о нём, а тем более писать было запрещено. В 1962 году начался карибский кризис, и по словам взрослых американцы должны были нанести на нас первый удар. Через много лет, я прилетела в США на встречу писателей и там я встретила девушку Мэри и с ней мы поговорили о тех временах, о карибском кризисе. И после этого разговора я поняла, что они боялись нас точно также, как и мы их тогда, отсюда и пошла идея романа».
Светлана Василенко по просьбам зрителей читала свои стихи, хотя признавалась и не раз, что она ощущает себя больше прозаиком. Особенно сильно публику тронуло стихотворение «Китайская вишня» и рассказ «Суслик», который сам Александр Солженицын оценил, как «выдающийся рассказ русской литературы».
Правда встречу немного подпортила бесцеремонность одного зрителей. Пожилой мужчина, не взирая на свой серьезный возраст, громко возмущался, что «россказни о карибском кризисе и её детстве никому не интересны». Его самого интересовал вопрос о Союзе писателей, как там хорошо и как много там людей. Светлана Василенко проигнорировала хамское поведение и спокойно ответила беспокойному мужчине, который вскоре покинул зал, и встреча продолжилась. А после корреспонденту «Магнитогорского рабочего» удалось задать писательнице несколько вопросов.
– Во время встречи вы практически не говорили о своей сценарной работе. Расскажите, как вы стали кинодраматургом?
– После того как я закончила литературный институт им. А. М. Горького, я хотела достичь нового качества в прозе. Подумала, что через кино приду к прозе поинтереснее. Тогда я писала прозу чувств, а хотелось, чтобы к чувствам добавились действия. Так я поступила на высшие сценарные и литературные курсы. Самое прекрасное, что я заметила за всё время обучения там, это то, что сценарии надо писать, как прозу.
– Нравится ли вам, как режиссёры адаптируют ваши сценарии?
– Вы знаете, мне очень нравится, как режиссёры делают кино по моим сценариям. Порой неожиданно и по-другому. Ведь режиссёр – это читатель моих «видео-повестей» и каждый интерпретирует это по-своему и показывает нам это изнутри.
– Что для вас значило стать первым секретарём Союза российских писателей в 1996 году?
– У меня тогда был выбор – уйти в кино или в писательский мир. Я выбрала писательство. Тогда я видела, как слабо развивалось кино, оно уходило в блокбастеры и это мне было не интересно.
– В ваших произведениях вы рассказываете о тяжелой женской доле и о том, как они справляются с тяготами мира. Это художественный замысел или есть отголоски из личной жизни?
– Тяжелую женскую долю, как вы знаете, описывали наши классики. Но всё они это делали со стороны. Я хотела показать не столько тягость их жизни, а показать жизнь женщин изнутри. Мне казалось, что я немного лучше понимала женщин, чем великие классики. Ещё мне не хватало той последней правды о женщинах, поэтому я и решила о них писать. Конечно и феминистские движения в 20-ом веке повлияли на моё решение, ведь до тех пор женщины молчали и нужно было, чтобы эта «великая немая заговорила».
– Ваши работы переведены практически на все языки мира. Читали ли вы свои работы на иностранных языках?
– Нет, только смотрю обложки (смеётся). Только от рецензентов я могу узнать качество перевода, получился он или нет. Я знаю – на польский очень хорошо перевели, потому что меня там чуть ли премии не удостоили.