Магнитогорск. Магнитогорск вместе со всей Россией отметит День Военно-морского флота РФ.
Накануне праздника мы пообщались с моряком-подводником, капитаном третьего ранга запаса Леонидом СКРЯБИНЫМ.
От границы сухопутной к морской
Военная служба – дело семейное, говорит Леонид. Его отец, Валентин Скрябин, был боевым офицером, пограничником, наш герой родился на иранской границе, детство и юность провел среди военных, поэтому вопроса о выборе профессии не стояло, однако романтика влекла в Военно-морской флот. В 1972 году Леня поступил в Каспийское высшее краснознаменное военно-морское училище и в 16 лет принял присягу. Тогда в Советском Союзе насчитывалась 10 мореходок, но химическое отделение было только здесь. Это и определило дальнейшую судьбу моряка. Учился по профилю подводных лодок, а в 1977 молодой лейтенант прибыл на стажировку на 4-ю флотилию атомных подводных лодок Тихоокеанского флота. К окончанию срока выяснилось, что уходит в отставку начальник химической службы.
– Вызывает командир и говорит: «Ну что, Скрябин, придешь в экипаж?» Я в ответ: «С большим удовольствием!», – вспоминает о событиях 40-летней давности наш гость.
Тогда и не знал лейтенант Скрябин, что в экипаж подводной лодки он придет на 18 лет. Начальник химической службы – человек, от которого напрямую зависит жизнь экипажа: обеспечение радиационной безопасности личного состава, ядерной безопасности работы ядерно-энергетических установок по радиационным факторам, обеспечение обитаемости личного состава по газовому составу воздуха и защита от оружия массового поражения. В зоне его ответственности − концентрация кислорода, углекислого газа и других вредных примесей в воздухе, которым дышит экипаж из часа в час, из суток в сутки, пока подлодка находится под толщей воды.
– Даже сны снились, что повышается концентрация углекислого газа, ситуация выходит из нормативов, а это – жизни людей. Я просыпался в холодном поту, хотя в жизни, конечно же, такого допустить не мог, – рассказывает подводник. – Конечно, были моменты, когда техника выходит из строя, не критично повышается концентрация углекислого газа, но кислород всегда был в норме, 18-24 процента от объема воздуха.
Понижать этот показатель опасно для жизни, а повышать – еще опаснее, при 30-процентной концентрации кислорода начинает от статического электричества самовоспламеняться волос, может загореться человек.
Вооруженный паритет
1970-1980-е годы, разгар «холодной войны». Главная боевая задача ракетной подводной лодки оперативно-тактического назначения, которую называли «убийца авианосцев», где служил наш герой, – дальние походы и слежение за авианосно-ударными группами США, а если будет объявлено время «Ч» – уничтожение «родного» авианосца, за которым вели слежку.
– Я за те 18 лет очень полюбил три авианосно-ударные группы Индийской эскадры США: «Энтерпрайз», «Китти Хок» и «Мидуэй», – вспоминает Леонид Валентинович. –Мы за ними месяцами следили и готовы были нанести удар по уничтожению. Причем, я их воочию ни разу не видел. Может быть, именно этот паритет силы и создавал такие условия, что не было столкновений: обе стороны понимали, что это война на самоуничтожение, смысла в ней нет. Поэтому все свои задачи выполняли с обеих сторон, но столкновений избегали. С уважением относились стороны к противнику, у нас не было ненависти, а вот встречи были.
Конец 1980-х, началась перестройка. Подлодка возвращалась с острова Сокотра, находящегося в Аравийском море, где у Советского Союза была военно-морская база – корабли могли совершить межпоходовый ремонт, не возвращаясь в родной порт. Зашли в Дубай, где как раз в это время проходила выставка военной техники: получили приглашение по радиосвязи. Кроме наших приглашение приняли американские и голландские моряки. Командиры переговорили между собой и организовали встречу.
– В кают-компаниях столы накрыли, немного выпили, пообщались, вспоминает капитан. – Впечатление хорошее от личного контакта. Политические дрязги – это одно, а отношения военных – совсем другие. У каждого своя служба, свои обязанности, все их выполняют и понимают, что все это – естественные вещи, незачем нагнетать неприязнь.
Есть об этих отношениях и другая «памятка» – Леонид Скрябин показывает фотографию, которая стоит у него на столе. Советские подлодки следили за американскими кораблями, а самолеты-разведчики США – за нашими лодками. И вот в конце 1990-х. когда «холодной войне» наступил конец, передали русским морякам эти уникальные фото, где по бортовым номерам определили они свой корабль.
Морское братство
Моряки свою карьеру начинают рано и всегда находятся в коллективе: военно-морское училище, казармы, где курсанты вместе все время: спят, учатся, заступают на дежурства, занимаются хозяйством. Все это сплачивает, становится основой для крепкой морской дружбы, которая длится 24 часа в сутки, изо дня в день, из года в год.
А затем экипаж. Придешь – притираешься ко всем, на каждом корабле определенные традиции, устои, а главная из них – огромное уважение к старшим: и по возрасту, и по званию. Впрочем, обращаются здесь только по имени-отчеству, либо товарищ командир, и это – тоже морская традиция, ведущая свою историю еще с дореволюционного времени.
– Мой первый командир, капитан первого ранга, был всего на два года младше моего отца, да и сам нам практически отец, и то я имел право обратиться к нему «Николай Антонович», – вспоминает Леонид Скрябин. – И он мне, «щеглу»-лейтенанту, замечания не сделает, потому что это традиция флота. А если я подойду и скажу: «Товарищ капитан первого ранга, разрешите обратиться!», он ответит мне: «Крууугом! Шагом марш!» и выгонит из отсека, потому что это нарушение – по званию обратиться к командиру.
На флоте обстановка по-настоящему семейная, дружеская, огромная поддержка. Ведь часто возникают ситуации, связанные с риском для жизни, и таких за свою службу Леонид Скрябин повидал немало – и тонули, и горели, военные моряки всегда ходят на грани. Однако именно сплоченность, отработанность всех ситуаций и огромный профессионализм позволяют им справиться с нештатной ситуацией.
В тяжелейших условиях проявляются самые сокровенные стороны души, но «труса праздновать» – последнее дело, считают на флоте. И если такое вдруг происходило в аварийных ситуациях, человек сам уходил с корабля, понимая, что больше не имеет морального права продолжать службу.
Есть у моряков и особенная гордость, и стремление к самообразованию – все «морские» книги, вся история флота наизусть. Да и «моряк ребенка не обидит» говорят не зря: из-за жестких условий вырабатывается особый, сердечный характер, мягкость, душевная доброта.
Профессия – жена моряка
Автономность подводной лодки – 90 суток, а дальние походы – и того дольше. Бывало, что и более года находились вдали от родной бухты Св. Владимира.
– Всю свою морскую жизнь вспоминаю по цветам сопок: уходишь – зеленые сопки, приходишь – белые, уходишь – белые сопки, приходишь – желтые.
Однако жена к службе относилась с пониманием. Семьи военных моряков тоже сплачивает морская дружба. Пока мужчины в море, женщины на берегу поддерживают друг друга, ждут мужей, воспитывают детей.
– Это профессия такая – жена моряка, – говорит Леонид Скрябин. – Любой, даже курсант, перед тем как предложить руку и сердце своей будущей супруге, всегда рассказывал ей о тех лишениях, которые ей придется испытать. И она принимала решение.
Впрочем, свою супругу капитану третьего ранга долго уговаривать не пришлось, и все лишения она перенесла с честью. Вырастила двух дочерей, теперь уже в доме трое внуков.
– Не жалеете, что нет сына, некому продолжить военную династию? – спрашиваю я, а в ответ неожиданное:
− Абсолютно нет. Я много думал об этом и даже рад, что у меня дочки. С девчонками приятнее возиться, воспитывать их, они ласковые. А был бы мальчишка, пришлось бы строгость проявлять, готовить его к службе, к лишениям, а не всегда хочется – и на службе строгости хватает. С девчонками лучше.
Когда плачут мужчины
А потом были тяжелейшие 1990-е, когда начали целыми дивизиями сокращать армию. Родную подводную лодку сперва вывели в резерв, поставили к пирсу, потом специалисты из Курчатовского института обесточили ее реакторы и перевели в режим отстоя. Боевой корабль стал тихим пенсионером, а какой же моряк без моря? Леонид Скрябин ушел в запас по сокращению штата.
Когда провожали, построили экипаж, вручили грамоты, памятный подарок, попрощался с братишками, в последний раз спустился за вещами, а вещей у подводника – один портфельчик-дипломат, сел на своем посту химической службы и заплакал. «Командир, командир, что с тобой?» – забеспокоился стоявший рядом молодой подчиненный, а что ответить, не знал – будто что-то отрываешь от себя.
А затем Леонид переехал в Магнитку, на родину супруги – город понравился, приятный, зеленый, и стал жить вдали от моря, работал, занимался предпринимательской деятельностью, а теперь – на пенсии. Когда пошел в ПФР, насчитали 60 лет стажа – в военной службе год идет за два.
Все эти годы поддерживают друг друга члены морского братства, благо сейчас Интернет позволяет всегда быть на связи. И за сегодняшний ВМФ России гордость есть – несмотря на возраст, Леонид Скрябин всегда в курсе всех новостей флота: какие корабли сошли со стапелей, какие ракеты на вооружении. Ведет и военно-патриотическую работу – встречи с молодежью, «Вахты Памяти». Молодежь у нас отличная, отмечает он, достойная смена.
– Я хочу обратиться к всем представителям Военно-морского флота, поздравить с приближающимся праздником, пожелать успехов во всем, здоровья и хорошего настроения и хочу от совета ветеранов города пригласить н праздничные мероприятия.
Напомним, что завтра в 10.00 состоится праздничный митинг у монумента «Тыл – фронту», затем возложение цветов на Левобережном кладбище. В полдень на территории местного отделения ДОСААФ России у памятного знака «Морякам-героям, погибшим при исполнении служебного долга» состоится спуск венка на воду, а до 14.00 – праздничные мероприятия.