Депутат Госдумы инициирует поправки в закон о СМИ,
которые не позволят журналистам интерпретировать высказывания первоисточника
«Я решил внести поправку в закон о СМИ, по которому журналистам запрещается приводить слова кого-либо, если они искажают смысл сказанного от первоисточника», – заявил Илья Пономарев в своем блоге в ЖЖ. «Иными словами, в случае принятия законопроекта ни федеральные телеканалы, ни печатные СМИ не смогут «резать» чьи-либо слова, представляя действительное за желаемое, подгонять чье-либо мнение под свой сюжет», – поясняет парламентарий.
Это правда, на самом деле грамотно кастрированная цитата может изменить смысл сказанного с точностью до наоборот. Вот, к примеру, как с помощью примитивного усекновения можно из трогательной и печальной пушкинской фразы «синтезировать» едва ли не вульгарную сентенцию: «Я вас любил, любовь еще быть может!» – нравится?
Более того. Для тех, кто берется цитировать, непременно должны быть чрезвычайно важны и такие нюансы, как интонация и жестикуляция, сопровождающая речь. В цитате подобная экспрессия непередаваема, и именно потому возникают взаимоисключающие значения. К примеру, соединив ладошки в жесте щедрости, «подносиком», можно с улыбкой сказать «Вот вам ключ!» И совершенно иначе будут восприниматься те же слова, если при этом, презрительно оттопырив губу, показать фигу.
Весьма коварной штукой выглядят также превратности перевода с одного языка на другой. К примеру, в лондонском супермаркете у одного покупателя свистнули сумку. Подозрение пало на тетеньку в розовой шляпке. «Это вы взяли сумку?» – спрашивают полицейские. Подозреваемая оказалась русской туристкой и с возмущением ответила, дескать, нужна мне эта ваша сумка… Дальше полицейские зачитали тетеньке права и взяли под белы ручки. А позже, отвечая на вопрос журналистов «за что арестована русская туристка», по-честному ответили: «Извините, но дама сама только что призналась в том, что эта сумка ей нужна…»
Словом, в демарше эсера Пономарева есть определенные резоны. Однако трудно не заметить и резоны совершенно другого толка. К примеру, отнюдь не некоторые, но довольно многие депутаты разных уровней и таких же уровней чиновники косноязычны настолько, что подобное красноречие заставляет фундаментально усомниться в том, есть ли у них среднее образование. По идее-то быть должно, но если действительно есть, тогда оно на самом деле весьма среднее. Ясное дело, что попытки цитировать таких трибунов профессиональному суициду подобны, сущая пытка. В общем, если все-таки цитировать, то только под наркозом. Тем не менее журналисты весьма часто «выручают» таких изысканных ораторов и отважно берут на себя неблагодарный труд, переводя с чиновничьего на обыкновенный русский. А те потом сами от себя в восторге: «надо же, как это я так ловко выразился!» И разумеется, никаких возмущений в адрес прессы, которая по традиции все переврала…
Конечно же, есть примеры и противоположного порядка. Это когда журналисты от греха подальше оставляют кем-то высказанную неуклюжую и по сути нелепую фразу в полной неприкосновенности. И зачастую это весьма полезно. Хотя бы одним уже тем, что, как верно подметил Петр I, дурость каждого очевидной становится. И вот тут, разумеется, реакция совершенно иная: гнев, ярость и неоперабельная «обиженка» – желтая пресса все извратила, перевернула с ног на голову. Именно такие прецеденты и вдохновляют чиновников и депутатов на сочинение законопроектов, похожих на инициативу эсера Пономарева. И движет ими отнюдь не желание восстановить справедливость, а примитивное и «мелкомстительное» желание приструнить зарвавшуюся прессу. А что если журналисты в ответ попросту перестанут цитировать вас любимых и вообще ссылаться на вас и упоминать ваши имена? Откуда тогда избиратели будут знать, какие вы хорошие депутаты? Что же вы тогда запоете? Разве непонятно, что подобный законопроект чреват адекватным прецедентом, создать который журналистам труда не составит. Они попросту начнут работать под девизом «Слово из песни не выкинешь, зато можно выкинуть целиком всю песню».
Свое намерение эсер Пономарев обосновывает неоднократными, по его словам, фактами искажения средствами массовой информации смысла сказанных слов. Про эту ситуацию весьма лихо написано в РБК-daily. Статья называется «Политика без купюр». Согласитесь, такой заголовок тоже отчетливо тяготеет к разночтению. Одно дело, когда под купюрами разумеются изъятия из текста. А когда, извините, деньги. Тогда это просто нонсенс, поскольку политики без купюр не бывает…