9 часов 15 минут по московскому времени. С оглушительным ревом и звоном врывается воздух высокой температуры под высоким давлением турбовоздуходувок в фурмы домны. Это зажигается первая домна Магнитостроя.
Пыль, поднятая упругими струями воздуха, рассеивается, и в окошко фурмы видно, как постепенно красноватым огоньком загорается кокс. Сначала жаром, потом все ярче и ярче, и наконец он настолько ярок и искрист, что простым невооруженным глазом на него уже смотреть невозможно.
Звон, свист, визг и рев сливаются все в один мощный индустриальный напев, поющий о победе на величайшем металлургическом заводе, финалом которого будет стремительный поток металла из летки домен.
Люди – вот они, Соболевы, Кабановы, Герасимовы, Фишенки, по несколько суток не отходившие от горна домны, угодливо выполняющие все капризы гигантского дитяти.
В такие дни и минуты каждая мелочь требует к себе самого большого внимания и сосредоточения всех сил. В момент пуска все дефекты, проскользнувшие мимо внимания в период стройки, вскрываются и встают перед хозяевами во весь рост, требуют громадного мужества и решительности для преодоления их и ввода громадного сложного механизма домны в строй действующих.
27 января поздно вечером кончали ручную загрузку. Комсомольцы доменного цеха пришли большим отрядом в 30 человек на помощь кадровикам и для перенятия опыта пуска, чтобы потом все это использовать для «Комсомолки» и лишить ее детских болезней.
Ведра с громадными кусками кокса живо скакали по человеческому конвейеру внутрь домны. Внутри люди готовили шахту домны к загрузке через колошник. Плотники ставили к стенкам большие доски, сбивали их, таким образом защищая от повреждений падающего кокса огнеупор.
В 11 часов вечера загрузка была закончена и в 4 часа утра началась скипами через колошник.
28 января утром правый скип забастовал.
Вечером поставили новый. И скип снова проворно мотался вниз и вверх по рельсам наклонного моста, как бы желая наверстать потерянные часы. В момент успешной погрузки выяснилось, что паровоз не в состоянии обеспечить подачу кокса. Тогда люди пошли к нагруженным коксом хоппер-карам и, поддев плечами под железные рамы вагонов, рванули их на эстакаду к разгрузке.
Вскоре погрузка одного кокса была закончена, и 28 января утром в 11 часов был поднят первый скип руды, а ровно через 3 суток эта руда впервые почувствовала горячее дыхание газов сжигаемого кокса. Вечером 29 января домна получила пищи до отказа. Индикаторы цветными бликами света показывали полную насыщенность домны шихтой. Глухое гудение шихты даже было слышно наверху через аппараты засыпного устройства.
Но все еще оказывался неисправным водопровод. Частые аварии на колодцах.
Вскрыть местонахождение аварии чрезвычайно трудно. Делегаты доменного цеха, приходившие в «Водоканал-строй», выясняли, посылали скорее бригады для починки и для откачки воды. Когда казалось все уже исправным, затормозились трубы охладительной системы. Их пришлось долго продувать воздухом и горячим паром.
В будке сменного инженера находились все ответственные – начальник домны – т. Соболев, главный инженер т. Кащенко, начальник строительства т. Гугель, Валериус и другие.
О мелочах водопровода и задувания говорили как о самом главном, но без спора, твердо, уверенно.
Весь этот период люди находились на вахте, у фурм, форсунок и телефонов.
Когда утром позвонили на воздуходувку с требованием дать дутье, люди встретили этот всеоглушающий гам и рев необыкновенно спокойно. Каждый стоял на своем посту, как будто он там стоял и вчера, и этот полнокровный звон и пение дутья ему не диковинка.
Только радость победы была видна и сквозила в сосредоточенном напряжении каждого мускула лица. Соболев, не спавший две ночи и последнюю проведший на столе у телефона, в этот момент потерял утомленность лица.
В четвертом каупере ошалело ревели горячие форсунки, как бы почувствовав исторический перелом в событиях Магнитостроя. Накаленный огнеупор дышал нестерпимой насыщенностью температуры. А в домне уже горел кокс без пламени, ярко искрясь, концентрируя собою необыкновенно высокую температуру, нужную для восстановления железа, для плавки его.
На «Комсомолке» звенели удары, грохотали перфораторные молотки, и краны поднимали многотонные железные конструкции, одевая, запутывая «Комсомолку» в вывертах газопроводов и труб, готовя ее вступить в строй действующих.
Равняться на домну № 1!»
В ночь перед пуском «комсомольской домны»
//С. ДЕМИДОВА
Когда корреспондент газеты «Комсомольская правда» Семен Нариньяни повез в Москву плитку первого чугуна с домны № 1, спецкором «Комсомолки» стала я, Демидова Сусанна Николаевна.
На пуск второй – «Комсомольской» – домны приехала целая делегация ученых во главе с академиком (кажется, Весниным).
Прожигать летку кислородом начали в 10 часов вечера. Делегация в 12 ночи должна была уезжать из Магнитки, а летку до их отъезда так и не прожгли. Наконец, на литейном дворе остались горновые, и с одной стороны летки – главный металлург тов. Свицин, а с другой – я, тогда корреспондент газеты «Комсомольская правда» (спецкор С. Дем.). Все остальные товарищи не выдержали и разошлись – была глубокая ночь.
Возле тов. Свицина стояли два молчаливых молодых человека в светло-коричневых кожаных пальто. Свицин ужасно нервничал, его нижняя челюсть все время двигалась из стороны в сторону, и он что-то шептал. Вдруг он сказал: «В пять часов будет чугун, будет!» Действительно, в пять часов двадцать минут показалась тоненькая огненная струйка, затем чугун хлынул потоком.
Вероятно, какие-то мерзавцы вмонтировали в летку толстый пакет жароупорного металла. Видимо, Свицин понял, в чем дело, и подсчитал, за сколько часов расплавится пакет жароупорного металла (он ведь был главным металлургом Наркомата).
Справа и слева от летки лежало огромное количество пустых баллонов от кислорода.