Магнитогорск. Смену, в которой заготовки подносят к станкам, как снаряды к орудиям во время боя, на мебельной фабрике называют «Сталинградом». Мы в такую не попали, о чем нисколько не жалеем.
Мечты и планы
За 15 минут до начала рабочей смены на площадке перед фабрикой людской поток делится на два: одни идут через вертушку проходной на промплощадку, другие через тяжелую дверь – в офис. Мне бы сразу пойти с первыми, но без вторых, знаю, в цех меня не пустят.
Давно хочется побывать там, где люди что-то производят, своими руками создают то, что может стать частью дома, чем можно пользоваться, а не просто любоваться. Притом делают это в промышленных масштабах. Мне кажется, здесь я буквально в шаге от мечты.
Мой проводник – начальник отдела сбыта и продаж Юрий Шепелев.
Юрий обращает внимание на свой рабочий стол: современная текстура, приятный цвет – светлая туя, импортная фурнитура. Соглашаюсь – стол, действительно, хорош. И тумбочка без ручек, но с отверстиями для рук: такими ящиками даже ребенок пальцы не прищемит, говорит во мне мама.
Более подробно о том, что коренным образом изменилось на фабрике, мне рассказывает замдиректора Игорь Чернецов:
Скоро 60-е
– А что сейчас в тренде у мебельщиков?
– Сочетание древесных структур с монохромными цветами. В моду входит что-то из природы. Посмотрите на картинку за мной: жуки, деревья, зеленые цвета, пастельные тона, кубизм. Если раньше в мебели было плоскостное изменение цвета: каркас одного, фасад другого. То сейчас в тренде объемные: другой цвет внутри – это какой-то кубик или кубики. И когда человек смотрит на это, у него возникает вопрос: «А что это такое?» Потом: «А сколько это стоит?» Он смотрит – и ему непонятно. Доля новизны – это самое главное.
Игорь Леонидович рассказывает, что в Европе сейчас вспомнили и полюбили 60-е.
«Уральский регион – более консервативный. Здесь процесс внедрения чего-то нового достаточно длительный. Брать Москву, брать Запад – там ротация гибкая и быстрая, – подхватывает тему начальник отдела сбыта и продаж и тут же меняет ее: – Мы идем четко в направлении современной мебели. Сейчас любой человек знает слово “лофт”, и даже знает перевод – “чердак”. Даже до этого дошло. Лофт – это какие-то бетонные истории. Вот они сейчас присутствуют в мебели, чего не было буквально вчера вообще, – Игорь Шепелев показывает дощечку-образец. – Это нужно пытаться с чем-то сочетать. А с чем? Можно пытаться сочетать с какой-то древесной структурой, – прикладывает к “бетонному” образец, имитирующий натуральную древесину. Это явно из настоящего фабрики. – Цвет называется “дуб ирландский”, я считаю, что он шикарный. У нашего дизайнера было хорошее чувство цвета, он ушел в большой проект. И у меня хорошая новость, – уже не мне, заместителю директора. – Я вчера после работы встретился с кандидатом в дизайнеры. Меня все устроило. В понедельник она придет».
Здесь, кстати, пятидневка, и сегодня пятница.
Кто такая Клара?
На мебельной фабрике трудятся около 200 человек. Есть те, кто может сказать: «Всю жизнь здесь работаю». Предприятию в этом году исполнится 60 лет. Можно было бы прибавить еще лет пять: в 1954-м началось строительство мебельного цеха в составе градообразующего предприятия – металлургического комбината. В 55-м мебельщики, вооруженные топорами, молотками, пилами и рубанками, получили первый «почетный заказ» – 100 стульчиков для детских садов. Мастерили их из тарных ящиков. Но все-таки полноценным подразделением комбината мебельный цех стал 3 октября 1959 года, когда был подписан акт о пуске его в эксплуатацию с проектной мощностью 2,2 млн единиц продукции в год. Это я читаю на информационном стенде в коридоре.
На стене два стенда с одинаковым названием «История Мебельной фабрики». Один, будто на пожелтевшей бумаге, прерывает хронологию на 30-летии предприятия. Другой, в фирменных цветах современной фабрики, не продолжает летопись – знакомит с биографией владельца и гендиректора «Магнитогорской Фабрики Мебели» Геннадия Баскакова. Он начинал трудиться бригадиром фанерного отделения в 1975 году, возглавил предприятие в 94-м. В начале 2000-х изменилась форма собственности фабрики – она стала ООО, сменила несколько названий.
Чего стоило сохранить мебельную фабрику в 90-е годы, пережить многочисленные экономические кризисы, ни стенд, ни сам Геннадий Баскаков мне не рассказывают. Разговор с директором как-то сразу заходит о детях.
Воспитание любовью
На его рабочем столе – две бумажные просьбы: от региональной общественной организации «Доброе дело», об оказании благотворительной помощи детям, и от мастера фабрики, о поощрении практикантов из строительного колледжа. И то и другое – дело добровольное. Но Геннадий Михайлович привык откликаться на такие просьбы.
На благотворительность предприятие тратит суммы, которые можно исчислять в миллионах. Помогает городским учреждениям культуры и здравоохранения, детским домам, инвалидам, ветеранам, спортсменам – хоккеистам, футболистам, дзюдоистам, кикбоксерам… В частности, Магнитогорскому драмтеатру имени Пушкина, областной организации Всероссийского общества слепых, благотворительному фонду «Будущее Отечества» и многим другим. Кому деньгами, кому мебелью.
– Но невозможно же, наверное, помочь всем, кто к вам обращается? На чьи просьбы чаще всего откликаетесь? – спрашиваю Геннадия Михайловича.
Об этом Геннадий Баскаков говорит и своим подчиненным, которые принимают студентов на производственную практику: «Представьте, что это наши дети». Он убежден, что практика не время для выполнения общественных работ на предприятии: будущих рабочих нужно учить – пилить, строгать, дать им возможность изучить станки.
Пройдя практику на мебельной фабрике, молодые люди нередко приходят сюда работать. Кто-то после службы в армии. Кто-то после проб и ошибок в мелких фирмах, когда начинаешь ценить белую зарплату и соцпакет. Инспектор по кадрам Ирина Довгань говорит, что иногда и работники со стажем обжигаются: уходят к предпринимателям, пообещавшим золотые горы, и возвращаются на родную фабрику, так и не увидев тех гор. И все же в коллективе есть стержень, костяк, на котором все держится. Есть и семейные династии.
В режиме YUPI
Дверей в офисе, которые я еще не открыла, – кажется, десятки. И за каждой что-то происходит. В конструкторском отделе, к примеру, обновляют технологические инструкции, по которым изготавливается мебель в цеху. До которого я никак не могу добраться.
Юрий Шепелев до начала оперативного совещания в своем отделе предлагает посмотреть производство в режиме YUPI:
«Помните такой напиток? Это будет концентрат».
Через проходную мы попадаем в «большой мир»: здесь все огромное – кирпично-железные здания, горы пиломатериалов и кран над ней. Лес на фабрику привозят из Башкирии, он используется для производства… трех видов европоддонов. Основной заказчик – Магнитогорский металлургический комбинат. И не только поддонов. ММК – прародитель и генеральный партнер мебельной фабрики.
И сегодня на одно из подразделений комбината отправляется большой мебельный заказ, а вместе с ним и целая бригада специалистов, которые займутся на месте сборкой. Заказ сдадут в полностью готовом к эксплуатации виде.
В цеху не до нас: одни работают, другие собираются, согласовывают вынос инструмента с территории фабрики. Мы быстрым шагом идем по цеху основного производства.
Идем дальше, знакомимся с мастером цеха Андреем Исаевым. Он показывает еще один станок – HOMAG, немецкий.
Затем оказываемся в помещении, где производят поддоны. Дальше – склад готовой продукции. У склада две машины – идет отгрузка того самого заказа, который сейчас поедут собирать.
И все. Мы снова в офисе. На оперативном совещании начальника отдела сбыта и продаж. Основная тема – внешний вид продавцов. Никакой дискриминации по возрасту, главный критерий, озвученный начальником: «Человеку я должен доверять». Но он настаивает, что эстетика должна быть не только в мебели, но и во внешнем виде продавца. И просит женскую половину отдела обсудить это с теми, кто представляет фабрику в магазинах.
После совещания признаюсь Юрию Александровичу, что концентрированное знакомство с цехом меня, конечно, впечатлило, но я так и не поняла, как делают мебель. Зато он все понял – и я возвращаюсь в цех основного производства под покровительство мастера Андрея Исаева.
Продолжение следует…