Магнитогорск. Художественным руководителем проекта выступил бывший главный режиссер магнитогорской драмы, ныне известный киноактер заслуженный артист России Сергей Пускепалис.
Он сформировал постановочную группу, в которую вошли московские режиссер Николай Дручек и композитор Сергей Жуков, хореограф из Санкт-Петербурга Мария Большакова, художник-постановщик Алексей Вотяков.
К участию в спектакле привлекли не только почти всю труппу драмтеатра, но и музыкальный ансамбль Магнитогорского концертного объединения. Стараниями актеров и музыкантов на премьере царил грандиозный и атмосферный праздник жизни – такой, каким и замышлял его бессмертный автор комедии «Двенадцатая ночь, или Что угодно».
Большую роль в создании этого праздника отвели пластике и хореографии, масштабным декорациям и ярким костюмам и, конечно, музыкальному оформлению. В спектакле огромное количество живой музыки и блестящих вокальных номеров от актеров драмтеатра, написанных на тексты Шекспира и старинных баллад. А лейтмотивом постановки стала строчка из карнавальной песни Лоренцо Медичи «Триумф Вахка и Ариадны»: «Счастья хочешь – счастлив будь».
Карнавальная песнь стала «красной нитью» неслучайно – постановщики, намеренно или нет, сделали акцент на эстетике карнавальности и народной смеховой культуры (термины ввел искусствовед Михаил Бахтин), присущей драматургическому материалу. Само название пьесы указывает на двенадцатую ночь от Рождества или крещенский вечер, когда у католиков проходят традиционные игры, обряды и представления.
В соответствии с теорией Бахтина, на закате мрачного средневековья мир смеховых форм противостоял официальной культуре, всем ее запретам и иерархиям, и знаменовал переход к эпохе Возрождения, в которую и творил Шекспир, к торжеству радости жизни и человеческой свободы.
Шуты, дураки, розыгрыши, дерзкие остроты, переодевания, пьяное гулянье с «кошачьим концертом», смена ролей, в которой участвовали отнюдь не только сценические близнецы «Двенадцатой ночи» (актеры Елена Кононенко и Иван Погорелов), но и, к примеру, актеры, побывавшие в роли зрителей, – полноправные проявления карнавальной культуры с ее буйством и весельем. Как и сценические шутки из разряда «18+», воспринятые «на ура» далеко не каждым зрителем. Однако в контексте смехового начала они представляются вполне уместными и аутентичными – стоит вспомнить о творчестве знаковых фигур эпохи Франсуа Рабле и Джованни Боккаччо, и постановщики «Двенадцатой ночи» с их интерпретацией Шекспира предстанут невинными младенцами.
Символична и сценография – на фоне тяжелых серых махин декораций, невольно напоминающих о суровых нравах средневековья, там и тут вспыхивают люминесцентные краски ярких костюмов.
И все же радость жизни «Двенадцатой ночи» куда многомернее смехового начала, и вместе с фарсом и балаганом видим здесь и тонкий философский юмор, и трогательную лирическую драму, которая завершается тройным хеппи-эндом, случившимся благодаря тому, что героини (что, заметьте, было бы немыслимым в средневековье) сами выступили творцами собственной судьбы. Пятый век «Двенадцатая ночь» задевает струны души зрителей вечным зовом «Счастья хочешь – счастлив будь» и дарит моменты беззаботной радости жизни, к которой теперь присоединились и магнитогорцы