Магнитогорск. Краевед Галина Гончарова рассказывает о путешествии в Крым, которое она совершила в сентябре 2014 года.
Окончание. Начало по ссылке.
Карантинный холм
Интересен в историческом отношении район Карантинного холма. Здесь ощущается дыхание тысячелетий. Двадцать пять столетий назад древнегреческие купцы из малоазийского города Милета основали на этом месте торговую факторию – Феодосию. В XIV веке генуэзцы построили здесь крупнейшую крепость северного Причерноморья – Каффу. Ее площадь составляла почти сто гектаров. От тридцати башен осталось только четыре.
Храм Иверской Божьей Матери сооружен армянами в честь Ованеса Мкртича (Иоанна Предтечи). На внутренних стенах другой церкви − Святого Стефана (Святого Дмитрия) до сих пор видны фрески, изображающие различные евангельские сцены. Предполагают, что фрески написаны великим византийским мастером – живописцем Феофаном Греком, затем последовавшим в Москву.
Безусловно, любого человека, собирающего сведения о своем предке, охватила бы гордость, что тому довелось жить на столь древней земле в почти «вечном» городе, таком, как Рим. Мой отец, живший на территории старого города, а это район Карантина, видел эти церкви, хотя они тогда были приспособлены под склады, да и время было атеистическим, все верующие боялись безбожников. Гулял у генуэзских башен, видел здание на горе Митридат, построенное в античных традициях, ходил по набережной и любовался дачами феодосийских магнатов, ставших домами отдыха для трудящихся, посещал галерею Айвазовского. Но позже, проживая на Южном Урале, нам, детям, папа скупо рассказывал об этом чудо-городе.
В Карантине в церкви Иверской божьей Матери на каменных стенах древней культовой постройки выгравированы армянские символы – хачкары. В алтарной части – резаная по камню «Тайная вечеря». В этой церкви молились рабы с невольничьего рынка Кафы перед отправкой в рабство. Семьи делили. Сколько здесь пролито слез!
Афанасий Никитин два года прожил в средневековой Кафе (Феодосии) после возвращения из Индии. В этом городе он создал свой великий труд «Хождение за три моря». На территории Иверской церкви поставлен уже нашими современниками памятник Афанасию Никитину. В этом же храме венчался Константин Богаевский – художник, мастер героического пейзажа.
Икона Иверская – древнейшая святыня христиан. Она, верят, творит чудеса, исцеляет. Ее создал, предположительно, Святой Лука – евангелист. Икону крали, она возвращалась, ей подносили золото в благодарность за освобождение от недугов, пагубных пристрастий. Она имеет духовную силу.
Рядом с древней церковью похоронен Христофор Анастасьев – феодосийский градоначальник, адъютант генералиссимуса Суворова, совершивший с ним поход через Альпы. Рядом покоятся его жена Мавра и дочь Александра, а также духовное лицо – священник, служивший в Иверской церкви в конце XIX века, и Кондратий Штофреген – вице-адмирал, начальник феодосийского таможенного округа, участник Синопского сражения и обороны Севастополя 1854 – 1855 годов.
Чаще же вспоминал мой отец Бахчисарай, куда я и отбыла из Феодосии, предварительно посетив упомянутые церкви и съездив в Коктебель на литературную дачу Максимиллиана Волошина. Находясь рядом с ней, можно любоваться на скалистую громаду Карадага, нависшую над морем, очень схожую с профилем писателя. Это какое-то природное чудо. Или же это рукотворный обелиск?
Бахчисарай
Это город, где отец жил с 1938 года до начала лета 1941-го и откуда ушел на фронт. Поселиласль я на улице Басенко, рядом с остановкой «Родник». Вся улица Басенко располагается в каменистом ущелье. С двух ее сторон − округлые очертания беломеловых бортов каньона Марьямгере. Удивительно, необычно!
Пообедав, я отправилась в Ханский дворец. В отличие от Феодосии, в Бахчисарае я уже бывала, но тогда − праздной туристкой. Сейчас же все время мне казалось, что я иду по следам своего отца…
При посещении залов Ханского дворца все восхитило: и архитектура, и коллекции, и рассказ талантливого экскурсовода. Было интересно лицезреть Фонтан слез, прославленный Александром Пушкиным, скифское золото, мраморные бани, ханское кладбище.
На улице Басенко увидела крышу дома, которая находилась вровень с дорогой и тротуаром, сам дом стоял внизу. Крыша эта из такой же черепицы, какую мне подарили в станице Магнитной. На Урале же я не встретила ни одной черепичной кровли.
От дворца я шла вновь по улице Басенко, заглядывая в боковые улочки старого города. Отец нам, детям, рассказывал, что в Бахчисарае ходил на работу через караимско-татарское кладбище и даже видел в сумерках фосфорный светящийся столб над свежей могилой.
Выйдя на Басенко, не спеша дошла до красивой площади между скал. Затем села в автобус и поехала из Старого города в Новый. Хотелось посмотреть весь Бахчисарай и успеть затемно вернуться на постой. В салоне автобуса увидела схему, где указан был конечный пункт маршрута – Чуфут-кале.
− А где это? – спросила я.
− Там, где вы садились в автобус. Если идти по Басенко дальше, встретится в скалах православный монастырь, а затем – подъем в пещерный город Чуфут, − ответил водитель.
Я ранее там была. Ходила по древним колеям. Но тогда я слепо двигалась за экскурсоводом и не очень запомнила путь.
А на другой день хотелось еще побывать в Севастополе, вечером отправиться в Ялту. Но прежде в Бахчисарае надо было зайти в военкомат. Что скажут о воине, который из этого города ушел на Великую Отечественную, был призван защищать Родину? Однако молодые специалисты военкомата сообщили, что отец не стоял здесь на учете, так как не прибыл сюда с фронта и не был приписан к этому военкомату.
Севастополь и Ялта
Сохранилась фотография, где братья папы и он сам стоят у севастопольского памятника Тотлебену. В Севастополе я быстро доехала до центральной площади Ушакова и прошла к этому памятнику. На нем надпись: «Генерал-адъютант граф Эдуард Иванович Тотлебен в воздаяние примерных трудов по возведению севастопольских укреплений, составляющих образец инженерного искусства и в награду за блистательную храбрость при отражении штурма награжден орденом св. Георгия 3-й степени». Памятник возведен по проекту генерала-барона А.А. Бильдерлинга.
Уже в Ялте с автовокзала добралась до дома своей троюродной сестры Светланы Ивановны на улице Кривошты. Светлана поясняла:
− Речки у нас − Бу-бу и Дерикойка. Улицы: Киевская – ведет к автовокзалу, Московская – в Ялту. Чтобы прогуляться по Набережной, лучше выйти или на Боткинской, или на Колоннаде у Дворца эмира Бухарского.
Но сначала мы решили доехать до Ливадии. Светлана Ивановна – гид-экскурсовод в Ливадийском дворце. В то время в нем была оформлена экспозиция, посвященная 400- летию дома Романовых. Светлана Ивановна, прощаясь со мной, подарила книгу «Романовы и Крым» (у всех нас осталась тоска по Крыму).
В Ялте я также была не в первый раз, но вновь хотелось и в музей сходить, и на склоны Яйлы по узким улочкам подняться, и по набережной прогуляться. Море было неспокойным. На вокзалах я регулярно слышала, что из-за шторма отменяют паромы, и люди днями ждут переправы с Кавказа в Крым и в обратном направлении. Волны накатывали, как на картинах Айвазовского, пенились, брызгали на прохожих.
В каких городах Крыма еще побывал отец? Что его интересовало, чем он увлекался? Его биография этого периода − в нескольких сухих строчках военного билета да в очень немногословных его воспоминаниях. Например, папа рассказывал, что бывал в Киево-Печерской лавре, видел мощи святых, ездил в Одессу.
Дорога памяти отца удалась. Сколько встретилось добрых сердечных людей, сколько я посетила музеев, памятных мест, которые видел и мой отец! Всем советую проехать дорогами своих родичей, чтобы почувствовать большую привязанность к родным местам предков. Родственную ауру Крыма, где жил мой папа, я всегда буду ощущать. Она мне поддержка и опора в жизни.