В картинной галерее проходит персональная выставка магнитогорского художника Андрея Григорьева «Дом, в котором… Истории с изнанки». Как создавалась экспозиция, что стало отправной точкой и на какие эксперименты пошел мастер? Читайте об этом в большом интервью на сайте «МР-инфо».
«Дом, в котором…» — это и книга армянской писательницы Мариам ПЕТРОСЯН, и созданный ей фантастический мир, который был переосмыслен и изображен замечательным художником из Магнитогорска Андреем ГРИГОРЬЕВЫМ.
Подробнее об этом в интервью, которое Андрей Дмитриевич дал «МР» перед открытием выставки. И, так как с Андреем Дмитриевичем мы знакомы уже очень много лет, поэтому – «на ты».
– Андрей, расскажи, как шла работа над этой выставкой?
– Началось это 2,5 года назад. Скажу, что мир этой книги не сразу зацепил, но в процессе чтения я осознал: надо рисовать. У меня обычно так бывает: если что-то пришло в голову, я лежу, не могу уснуть, и пока не нарисую, пока не оставлю какой-то след, не важно, на бумаге ли, на экране, могу несколько часов ворочаться. Так я и вставал ночами, рисовал. А уже потом, когда набралось достаточно большое количество работ на эту тему, связался с картинной галереей, и решили, что будет персональная выставка.
Здесь есть три работы с одной из первых моих выставок, лет 8 назад. Я специально их выставил, чтобы показать, почему мне настолько понравился «Дом, в котором…», что получилась целая персональная выставка по одной книге. Дело в том, что в процессе рисования я начал листать свои старые работы и вдруг понял, что если чуть-чуть поменять название, то они вполне вписываются в мир, созданный Мариам Петросян. Наверное, потому эта книга настолько хорошо мне и «зашла», что я рисовал ее, еще даже не прочтя.
– Ты считаешь это наитием или книга настолько соответствует твоему духу?
– Думаю, что да, настолько, насколько это было возможным, совпали мое внутреннее ощущение и то ощущение, которое я получил при прочтении книги. За эти 2,5 года я в бумажном виде один раз ее прочитал, и еще прослушал я ее полностью раза три и по фрагментам еще пару раз. Читать не очень есть время, и аудиоформат меня выручил.
– В чем заключается это ваше общее внутреннее ощущение?
— Это очень сложный вопрос… Скажем так: эта сложная граница между реальным и нереальным, между сном и явью, которой, по большому счету и не видно, не понятно, где заканчивается Наружность и начинается Изнанка. Это мне и нравится в книге Мариам, что она не дет однозначных ответов практически ни на один вопрос, и это отрывает очень большой простор для художника.
– А с самим автором ты общался? Как происходил ваш симбиоз?
– Конечно. Была интересная история, как я с Мариам познакомился. Когда мой товарищ поехал в Армению, я сказал ему: «Найди мне Мариам Петросян». А он такой человек, которому нравится всякие неожиданные штуки делать, и он пришел в Союз писателей, все объяснил, показал им мои работы, они связались с писательницей, передали ей мой телефон. Мы созвонились, она дала мне свою почту, и с февраля прошлого года мы с ней в активной переписке.
Она замечательный человек, адекватный, мне с ней очень приятно общаться. В своих письмах она настолько открыта, пишет про себя, про свою жизнь, свои мысли, у нас получаются большие письма, порой на несколько страниц. Многие спрашивают, разве не можем ли мы переписываться в Viber или Telegram, но ни она, ни я не будем этого делать – это совсем другой формат. Когда ты ждешь это письмо, хоть оно сейчас приходит и не в конверте, а по электронной почте, когда ты видишь уведомление, что появилось письмо в ее папочке – это как в старые добрые времена, и мне это очень нравится. Надеюсь, ей тоже.
Сегодня на открытии будет ее обращение, она прислала мне видеозапись. Отдельное ей за это спасибо – Мариам не любит говорить слова перед камерой, ей гораздо проще общаться с огромной аудиторией вживую, и она записала это видеообращение только с пятой попытки.
– Переписка помогала в творчестве?
– В первую очередь она была для меня поддержкой. Я сразу объяснил Мариам, что у меня есть работы по ее произведению, что я готовлюсь к выставке. Договорились, что я буду присылать работы. Мариам тоже не с первого письма поняла, про что я рисую. Наверное, потому что ей привычнее, как обычно делают иллюстрации: берут какой-то фрагмент и его изображают. У меня, конечно, и такие картинки тоже есть, в основном нарисованные «в цифре», чаще это эскизы, подготовка к большим работам. А те работы, что я ей прислал – скорее размышление на тему.
А потом, когда она поняла, что это не просто случайность, а это мой творческий метод, ей это начало нравиться, и, более того, когда я что-то интерпретирую и даже искажаю по сравнению с тем, как это было в тексте, ей это очень нравится. Возможно, именно то, что я не пытаюсь стремиться к канону и утверждать, что моя точка зрения – единственно правильная ей и нравится, потому что она сама такая же.
– Давай перейдем непосредственно к твоим работам. Как я вижу, здесь очень разные техники…
– Работа над этой персональной выставкой была серьезным экспериментом для меня, и он будет продолжаться, конечно, я на этом не остановлюсь. Мне хочется пробовать соответствие техники внутреннему ощущению. Я хулиганил по полной программе. Например, вот работа «Когда расступаются стены», созданная из кусков фанеры. Или картина «Похороны Стервятника» – Мариам она очень понравилась, она написала: «Сначала я не могла понять, что это? Начала судорожно перелистывать книгу – вроде же Стервятник жив остался? Почему похороны?». А дело в том, что в книге есть такой момент, когда ребята общаются, и Стервятник начинает философствовать: «Когда я умру, похороните меня с моими наложниками, рабами….» – в стиле древнескандинавского похоронного обряда. Я этот момент и изобразил. Мариам говорит: «Когда я этот момент поняла, я очень долго хохотала», она прислала мне спасибо за то, что я продолжаю какие-то вещи, которые не являются фиксированной точкой. В романе есть такие точки, которые нельзя изменить, а я стараюсь найти такие моменты, которые можно интерпретировать, развить, каким-то образом дополнить – то, что в книге не описано напрямую, буквально.
Эта картина, кстати, тоже была экспериментом, который не удался, и мне пришлось перевести его в более классическую технику. Я хотел тут что-то царапать, наклеивать, отдирать, но эксперименты не всегда бывают успешны, поэтому я все это дело закрасил и маслом, акрилом сверху записал, плюс случайно получился интересный кракелюр на фоне – как будто так было задумано.
Вообще в экспозиции есть холст и масло, есть акрил, цифровые работы, которые я рисовал на электронном планшете в программе Procreate, а потом распечатал и оформил. Или вот моя авторская техника, по изобразительной манере близкая к гравюре, но сделанная на пластике. Еще один эксперимент в том, что в таких работах я использовал 2-4 цвета. Например, большая работа «Серый дом» – зеленый, лиловатый, серый и черный.
Или вот работа «Хранитель времени и прочих мелочей», мне очень нравится, как перышко в уголке светится в темноте – это мне помогли с подсветкой сотрудники картинной галереи.
А эта работа случайно получилась – когда я начал наносить краску на пластик, она не стала ложиться ровно, а получилась какими-то перьями, и у меня сразу родился образ: горбач, один из персонажей книги, в доме считалось, что это ангелы, у которых крылья за спиной, и так получился «Сон Шестипалого».
На этой стеночке я поместил 6 цифровых эскизов, по которым я делал большие масляные и графические работы. Так я работаю последние 1,5 года – это очень удобный инструмент, который позволяет править, референс использовать и все остальное. На выставке будет транслироваться несколько роликов о том, как Procreate позволяет пошагово создавать картины.
– Какие еще эксперименты есть на этой выставке?
– Для меня в этой выставке новое в том, что я начал много изображать людей. Если помнишь, у меня в прошлых выставках людей почти не было. Здесь я преодолел свой еще институтский страх и подумал, что, наверное, пора.
Например, в работе «Возвращение» прототипом одного из главных персонажей стал образ Дэвида Боуи. Так совпало, что когда мы списывались с Мариам, она сказала, что Боуи для нее один из образов идеально красивого мужчины, и для меня он тоже один из самых любимых певцов и людей, которых я уважаю, насколько вообще возможно уважать творца. Так получилась эта картинка.
Ну и начал хулиганить. Хулиганство – это то, что я люблю в искусстве, в творчестве – в хорошем смысле: нарушение каких-то рамок, границ, внутренних в первую очередь. Ведь если ты сам себя не сможешь преодолеть, ты и зрителя не сможешь убедить, увлечь.
Было много экспериментов – здесь поталь используется, рельефная масса, там набрызгивал каких-то разных красок, акриловых, блестящих, старался себя не ограничивать, максимально образ через технику раскрывать.
Вот «Эпилог» – один из самых душещипательных моментов, когда Сфинкс пришел уже к разрушенному Дому и с ним разговаривал. Здесь осталась последняя стена, и фантастическим образом все рисунки, которые были в Доме, оказались на ней. Сфинкс разговаривал с Домом и нашел колокольчик – это его любимая русалка. Кто читал книгу, тот поймет.
У меня во многих картинах есть «пасхалочки». Я хочу запустить конкурс – предлагаю зрителям найти как можно большее количество персонажей и сюжетов в картине «Серый дом», которую я закончил буквально две недели назад. Я старался ее максимально насытить сюжетами и персонажами, это квинтэссенция всего, что есть в Доме.
– Как думаешь, книга с твоими иллюстрациями может выйти?
– Тут все зависит от Мариам и от издательства. Я сильно этим не заморачивался, потому что не хочу переводить наше с ней общение в какую-то практическую плоскость, но если когда-нибудь выйдет – замечательно, буду очень рад.
– Какие у тебя дальнейшие планы?
– Выставка – это всегда некое подведение итогов. Что-то мне нравится, многое не нравится – я никому не скажу, что именно, просто над этим буду работать дальше. Месяц назад мне пришла в голову идея, из-за которой я опять не мог уснуть. Сейчас немного отдохну, и начну воплощать те идеи, которые у меня уже есть в голове.
Выставка будет работать до 21 мая, и это стоит посмотреть!
Мариам Петросян – армянская писательница, правнучка художника Мартироса Сарьяна. Родилась в Ереване в 1969 г., в 1988 г. окончила художественное училище по специальности «художник-оформитель». Карьеру начала на студии «Арменфильм», где с 1989 года работала в отделе мультипликации. В 1992 году приехала с мужем в Москву и два года работала на студии «Союзмультфильм», затем вернулась на «Арменфильм».
«Дом, в котором…» – первая книга писательницы. Работу над ней она начала в 1991 году, а в свет роман вышел только в 2009-м. Книга представляет собой яркое и своеобразное описание замкнутого социума и его характерных особенностей, нюансов адаптации новичка в сложившемся коллективе на примере интерната для детей-инвалидов. Место и время действия намеренно абстрагированы, а в сюжете значимую роль играют фантастические мотивы.
О «Доме, в котором…» заговорили сразу после того как произведение увидело свет, и вскоре роман принес автору «Русскую премию» и еще ряд других престижных наград. Книга переведена на 10 языков. В 2014 году вышла еще одно произведение Мариам Петросян: «Сказка про собаку, которая умела летать».
Андрей Григорьев – художник и дизайнер, выпускник художественно-графического факультета Магнитогорского педагогического института. На данный момент – заведующий кафедрой дизайна ФГБОУ ВО «МГТУ им. Г. И. Носова», кандидат педагогических наук, доцент и один из основателей и ведущих преподавателей в частной творческой студии.