Алексей Федорченко снимает цветущую весну и раннее лето. Деревня Верхний Бугалыш, Свердловская область. Холмистые равнины, длинные колки и рощи с полосами тумана, внезапно выпадающие дожди, липнущая черная земля, цветущие яблони. Смирно стоит в станке белая лошадь. Мальчик ждет, когда подкуют. Ходят куры и собаки, летают мотыльки, ругаются местные пьяницы. Застывшая природа внезапно материализует пожилых женщин и просто старух, почему-то носящих одно негромкое имя Майя. Старухи наколдовывают дождь. Дождь прогоняет старух. Ассистентка Женя держит над Федорченко зеленый зонтик.
Новый фильм называется «Небесные жены луговых мари». сценарий, как и предыдущих «Овсянок», написан Денисом Осокиным, с которым у режиссера не столь давнее, но уже весьма плодотворное сотрудничество. Фильм – из двадцати пяти новелл, героиням от 14 до 45 лет. У каждой имя начинается на «О» – Опи, Осулай, Ошвика, Оняви, Околче, Оразви, Окай… И так двадцать пять имен.
– Почему все на «О»?
– Красиво, – отвечает Федорченко.
Жанр фильма – этносказка, сказка для взрослых.
Здесь нужно сделать отступление. По ощущениям – режиссер Федорченко создает новый культурный пласт и новую мифологию. Нынешний общеупотребительный культурный конгломерат – западно-европейский – сильно обветшал. Система не работает. Зевсы-Юпитеры, Каролинги, менестрели, культ Прекрасной Дамы и прочая атрибутика вызывают зевотную скуку. На место старых символов, старых мифов должны прийти новые. Может быть, в числе прочих, это будут мифы марийцев. Может, скромные пейзажи луговых и горных мари станут столь же привычны в общекультурном контексте как сизые камни Палестины, пражские башни или округлые холмы и внезапные обрывы в окрестностях Владимира и Суздаля.
Марийцы – финно-угорский народ в России. Численность составляет 604 тысячи человек. Проживают в Республике Мари Эл, а также рассеяны по многим областям и республикам Поволжья и Урала. Выделяют три группы марийцев: луговые (они составляют большинство марийского народа, занимают Волго-Вятское междуречье), горные (они живут на правом и левом берегах Волги), восточные (они сложились из переселенцев с луговой стороны Волги в Башкирию и Приуралье). Большинство марийцев исповедуют православие.
Алексей Федорченко о марийской религиозности:
– В доме мари может быть иконка, но в каждой марийской деревне есть священная роща, где проводят обряды, приносят жертво-приношения, устраивают совместные обеды. В каждой деревне есть карт – пожилой человек, жрец священной рощи. В обычной жизни карт может быть слесарем, водителем или директором клуба, но на время языческих праздников он – священнослужитель, беспрекословно почитаемый и авторитетный. В последние годы советской власти обрядовость у марийцев почти исчезла, но сейчас вновь набирает вес.
Марийская религия основывается на вере в силы природы, которую человек должен почитать и уважать.
У луговых марийцев выделяют 140 богов, а у горных – около 70. Места поклонения божествам называются Юмо-ото («божий остров» или «божественная роща»):
Как паутинка вытягивается из сора жизни очередная история. Плещутся в холодном ручье полнотелые актрисы, обутые в прозрачные башмаки, вскрикивают по-птичьи, по-русалочьи.
Старый прадед сидит на бревне, с его руки взмывает монета, улетает далеко-далеко, показывает правнучке, где ее счастье.
Круглолицый парень подкатывает на велосипеде к девушке, берет за руку, что-то объясняет.
Вроде бы есть национальный колорит, но в то же время его не замечаешь.
Главное ощущение – от магии движения, телесных действий. Концептуальное восприятие современного человека сведено к минимуму. Реплики не воспринимаются как текст, выстраивающий смысл – и именно поэтому фильм на марийском языке. Да, будут субтитры, но в «Небесных женах» – главное не смысл, а звуки.
Дмитрий Воробьев, продюсер «Небесных жен»:
– Можно снимать чистую этнику, но это никому не интересно. Вообще-то этнические признаки – это мелочи, но когда мелочей набирается много, начинается большое обобщение. Думаю, все художники в этом заинтересованы.
Деревня Верхний Бугалыш – полурусская-полумарийская, как и все марийские деревни в Красноуфимском районе. Поэтому и русские, и марийские актеры смотрятся совершенно органично. Заслуженный артист России Вячеслав Дмитриевич Мелехов, актер екатеринбургского театра драмы, выглядит как самый что ни на есть марийский дед: фуражка, пиджак, сапоги, всклокоченные тонкие волосы, красноватое морщинистое лицо.
– Вячеслав Дмитриевич – наш талисман, – говорит ассистент режиссера Маша Умецкая.
– А кто еще из опытных и заслуженных у вас снимается?
– Буквально вчера в одной из новелл снимали Василия Домрачева, это известный марийский актер. Он, например, сыграл прокурора у Александра Рогожкина в «Особенностях национальной рыбалки».
– А что еще интересного будет на съемках?
– В конце недели в екатеринбургском зоопарке снимаем лемура Вари. Он у нас будет злой дух Вувер. Вообще, говорят, что Вувер больше похож на пекинеса, чем на лемура, но мы решили, что он все же больше лемур, чем пекинес!
Съемочная группа со знанием дела обсуждает марийских ведьм и домовых. Режиссер свободно ориентируется в мистических марийских реалиях, несмотря на свое русско-украинское происхождение и уральское проживание.
Алексей Федорченко родился в городе Соль-Илецк Оренбургской области, который знаменит своими соляными озерами и колонией для пожизненно осужденных «Черный дельфин». Однако детских воспоминаний о Соль-Илецке у Алексея не осталось: в годовалом возрасте он был перевезен в Свердловск, теперешний Екатеринбург, где живет и поныне.
Впервые в Красноуфимском районе будущий режиссер побывал еще в 1983-м на студенческой картошке. Как-то между прочим он рассказал о драке с местными, желающими пообщаться с городскими девушками, о бравом сокурснике – морячке-рабфаковце, который на бегу выхватывает полено из поленницы, и собственном опыте защиты и отпора:
– Отломали черенки от тяпок, ими решили отбиваться. Вижу, на меня один бежит, увернуться невозможно. Пришлось его ударить по лбу этим самым черенком, он падает и быстро-быстро ползет, в грязи, как уж…
Так это и запомнилось: холод, черная жидкая грязь и быстро уползающий человек. Алексей молчит, потом произносит:
– А что делать, девчонки маленькие совсем были, по семнадцать лет.
Показательно, однако: семнадцатилетний вчерашний абитуриент воспринимал своих, таких же семнадцатилетних, однокурсниц, маленькими, а себя взрослым. Способность брать на себя ответственность отличала Федорченко и позже, уже в 90-е, когда приходилось, работая главным экономистом Свердловской киностудии, ездить на стрелки с местными бандитами, желающими прибрать студию к рукам. Эта же способность позволяет Алексею Федорченко, выкручиваясь, при минимальном бюджетном финансировании, с привлечением спонсорских средств, снимать фильмы, приобретающие мировую известность.
Думается, эта же способность продиктовала режиссеру необходимость открытия мира российских финно-угров.
Этот мир неярок, но только, отойдя от него, начинаешь дышать уже с трудом и отворачиваться от привычного.
– Спи, – пригрозил мне водитель ночного автобуса, – иначе включу телевизор!
Нет, ну только не телевизор! Только не очередной сериал. Делаю вид, что сплю.
Сердце мое в марийских лугах…
Наверное, как-то так.
Отправлю Федорченко эсэмэску.