Людмила РОМАШКИНА возглавляет Корпорацию рукоделия и текстиля RADUGA – швейное производство, оптовый текстильный склад и розничный магазин. Она вдохновляет и подает коллегам пример стойкости, жизнелюбия и веры. Это история предпринимателя, который творит. Это рассказ человека, который не сдался. Это интервью женщины, которая любит.
Алмалык – Магнитогорск
– Людмила Николаевна, в одном из интервью вы сказали, что надо «жить на радуге»? Что это значит?
– Сначала должна быть радуга в душе. Потом она будет везде в жизни. Это означает, что нужно любить себя, жизнь, все вокруг, друзей, врагов, получать опыт, не расстраиваться и быть всегда оптимистом.
– С любви к чему начиналось ваше дело?
– Мое дело начиналось, когда я возилась в коробке с тряпочками у мамы в ателье. Мама работала швеей в городе Алмалык под Ташкентом, где и я родилась. Сама она москвичка, поехала поднимать Среднюю Азию во времена больших социалистических строек. Там встретила отца, вышла замуж и в Москву не вернулась. Технолог швейного производства, окончила Ташкентский институт текстильной и лёгкой промышленности. Могла и кроить, и шить, и подгонять и моделировать. Маленькую меня оставлять было не с кем, вот и таскала мама дочку в ателье. Я прекрасно уживалась во всех этих корзинках с тряпочками, одевала куколок. А подросла, стала помогать маме. Смётывать, оверложить, рюшечки делать, в общем, на подхвате. При этом мама была категорически против того, чтобы я продолжила ее дело.
– Странно, что мама желала вам иной судьбы, если вы буквально росли в ателье, многому научились…
– Мама была очень мягкая, и ее добротой часто пользовались. А у меня характер огненный, по молодости я была резковатая и когда видела, что заказчик наглеет, так ему об этом и говорила. Например, клиент заказал несколько платьев, забирает: «Ой, знаешь, Люба, у нас денег нету. Мы принесем, когда появятся…». Я вмешиваюсь: «У нас есть план, мы отложили все, делали ваши заказы!». И когда клиент приходил со срочным заказом, слышал: «Утром деньги, вечером стулья!». Моя резкость не имела границ, похоже. «Люда, тебе сюда не надо, так с людьми нельзя…», – говорила мама. А я парировала: «А с тобой так можно?».
– Вы уже тогда сделали свой выбор?
– Я настояла на том, что поеду поступать в институт на учителя труда – мне нравилось рукоделие. Мама не смогла меня отговорить. Но этот факультет сгорел, как специально к нашему приезду. И я за компанию с подружкой сдала документы на математический факультет. В итоге она не поступила, а я выучилась, преподавала в университете информатику и программирование, потом математику. В Алмалыке отработала шесть лет в налоговой инспекции. Была старшим налоговым инспектором, заведующей компьютерным сектором.
– Вот что называется набираться опыта перед открытием своего дела… Как же в Магнитогорске оказались, и почему именно здесь?
– Видно, так было суждено. После распада СССР многим русским пришлось покинуть среднеазиатские республики. В 2001 году приехали в Магнитогорск со свекровью, бабушкой , мужем и двумя сыновьями – Иваном и Олегом. У меня здесь брат жил троюродный. Магнитогорский металлургический комбинат и Алмалыкский горно-металлургический комбинат тесно сотрудничали во времена Союза. И много алмалыкчан в Магнитке живут и работают. Моя сестра и ее муж – опытные металлурги с высшим образованием, мы приехали вместе с ними.
– И сразу занялись любимым делом?
– Не сразу, нет. В Узбекистане я работала в госорганах, и мне пришлось сменить гражданство. Так что для России мы оказались узбеками. Два молодых специалиста с высшим образованием с маленькими детьми оказались никому не нужны. Муж инженер-наладчик нашел работу, а мне нужно было сначала детей в садик устроить. Это был муторный процесс. Для детей иностранцев медкомиссия платная – полторы тысячи рублей, а тут каждая копейка на счету. Полтора месяца мыла полы в «Океане». Устроили детей, стала брать работу на дом. Из пошивочного цеха привозила на санках ткань и шила постельное белье.
– А жили где?
– Сначала на съемной квартире, потом купили дом в Супряке. Мы так были рады – пять комнат! Правда, только одна была с потолком, а остальные с огромными дырами. И мы поначалу спали все в одной комнате. Но факт тот, что мы переехали в свой дом, он был оформлен на нас, и не нужно было кого-то просить, чтобы нам где-то прописку сделали.
– А работу по образованию пытались найти?
– В налоговой инспекции сказали: «Девушка, получайте гражданство и приходите, с вашими знаниями и опытом вы нам очень нужны». Но когда я получила гражданство, они мне стали не нужны. Причем, отсрочка с получением гражданства была связана с нехваткой времени, некогда было сбегать куда-то, что-то оформить. В 2003 году я устроилась в цех по пошиву формы для милиции, охранников и так далее. Стала работать швеей, а когда узнали, какими компетенциями владею, предложили открыть и возглавить оптовый склад швейной фурнитуры и ткани. Так появился склад швейной фурнитуры «Глория Сервис». За год подняла это дело с «нуля», как мое детище стало. Настолько влезла в этот процесс, поглощена была полностью, домой таскала компьютер, отчеты делала. И не заметила, что хозяину это не нравится. Получила «стоп», за что очень ему благодарна. Потому что иначе вряд ли бы ушла и открыла свое дело.
50 на 50, или «Формулу надо уметь выводить»
– Это было весной 2004 года. Шла по улице и радовалась солнцу. Как классно! Потому что до этого год на складе – утром приедешь, вечером уедешь, солнца не видишь. Как будто меня выпустили из клетки, ощущение непередаваемое. Однако недолго я гуляла, через неделю поступило предложение от человека, который занимался текстильным бизнесом: «Люда, я достаю деньги, ты работай, и все делим 50 на 50». Начинали с двухсот тысяч рублей, и я «подняла» еще один оптовый склад – нитки, иголки, молнии, пуговицы, ленты, ножницы… Нас пугали: «Куда вы лезете? Рынок швейной фурнитуры переполнен». Бывший работодатель постарался «отрезать» поставщиков фурнитуры. Но это не стало для меня проблемой. На матфаке нам всегда говорили: «Не надо запоминать формулу. Самое главное – уметь ее вывести». Надо понимать логическую цепочку. Здесь формат тот же самый. Конечно, я нашла поставщиков, несколько покупателей прежних остались, «наработала» новых. И постепенно с опта только швейной фурнитуры перешли на полотенца, потом пошли одеяла, подушки, носки. Люди стали просить майки, трусы, мы стали привозить это все от производителя. Оптовый склад фурнитуры превратился в текстильный склад, только тканей не было. А в 2006 году мы разделили бизнес.
– Однажды вы решили не только покупать и продавать, но и шить…
– В 2017 году случился такой переломный момент. Я решила открыть производство. С чем это было связано? Во-первых, давно хотелось реализовать себя. Во-вторых, у текстильщиков наступили кризисные времена. Фабрики-производители стали выходить напрямую на покупателя и продавать чуть ли не по такой же цене, как и дистрибьюторам. Еще был такой момент: если заказываешь у них что-то, нужно взять весь размерный ряд. А у него есть «хвосты». Например, 46-й или 56-58 остаются непроданными, людей такого размера меньше. Выбирают «золотую середину» – 48, 52, 54. «Хвостики» все время остаются, а это денежные остатки. И я задалась вопросом: «А почему бы самим не шить именно то, что нам нужно?». Наши преимущества: мы знаем, чего хочет клиент; у нас есть клиентская база; я разбираюсь во всем швейном производстве. И есть предприятие, материальная основа, где я могу взять деньги на открытие цеха. И таким образом все закрутилось. Закупили оборудование, приняли людей. И кредит было проще получить, потому что нас уже знали, и под наш бизнес дали денег.
– И с чего начали?
– Производство начиналось с того, что мы «слизывали» какие-то модели. И поняли, что там, где копируем, больше конкуренции. Наше изделие проигрывает, потому что дороже. Потому что я «пошла в ринг» с теми предприятиями, которые на рынке давно, у них другие объемы производства, они закупают ткань контейнерами и себестоимость продукции ниже. Я поняла, что нам нужно создавать что-то свое. Там, где мы можем быть уникальными. Там, где нас сложно переплюнуть. Эта уникальность дает низкую себестоимость. Перешли на очень хорошее, люксовое качество ткани. С нашим отшивом цена получилась ниже, чем в сегменте «люкс», и мы нашли «золотую середину». Это очень важно было. И сейчас держимся этой ниши, не уходим в «эконом» или «люкс». Наш покупатель может позволить себе качественную футболку не за бешеные деньги. Не по две тысячи, а по пятьсот рублей. И кто к нам пришел, остается с нами. Мы стали шить для людей высокого роста. Мужчин крупных у нас много, китайская ростовка им не подходит. У нас если тельняшка, то полноценная, майка – так майка. С каждым клиентом работаем индивидуально – наши изделия бесплатно подгоняем по ростовке, обработаем тут же, на производстве. Уникальность в том, что мы пошли в сегмент «сайз плюс». На женщин крупных форм практически ничего не шьют, а они красивые в своих волнующих формах. Мы их одеваем, предлагая сразу несколько вещей.
– Расскажите об ассортименте продукции…
– Для женщин шьем одежду на выход, повседневную и домашнюю. Для мужчин – спортивные костюмы, брюки, футболки, трусы, кальсоны. Не один год работаем в формате аутсорсинга, принимаем заказы у фабрик и брендов. Отшиваем серьезным игрокам – «Сима-ленд», «Miditi Collection» , «RCF» и другим брендам. Отшиваем госзаказы, всю пандемию шили маски, бахилы, комбинезоны.
– Вы шили термобелье и спальники для бойцов, воюющих на Донбассе…
– Да, причем термобелье было в производстве задолго до начала спецоперации. Спальники туристам шили, в эту тему тоже легко вошли. Сначала люди сами покупали, потом обратилась администрация Магнитогорска, в торгово-промышленной палате было совещание, кто и чем может помочь. Для фронта мы отдавали по себестоимости и спальники, и термобелье.
Наша миссия – красота и уют
– Планируем расширять производство, в прошлом году закупили оборудование. Инвестиционный проект утвержден в кредитном комитете. Ждем, когда выделят финансирование. В этом проекте 20% наше участие – первоначальный взнос и оборудование. 80% – деньги корпорации ВЭБ РФ. На эти средства покупаю здание под швейное производство (КБО-комбинат бытового обслуживания) на Тевосяна, 4/2– огороженная территория, полторы тысячи «квадратов», большие окна, два этажа и цоколь под склад – сказка! С учетом банковской гарантии весь кредит будет стоить 2,75%. Когда открывала дело, и 21%, и даже 27% помню. Как мы могли выплачивать такие проценты? А ведь выплачивали. Если бы тогда была такая поддержка… Первые займы более-менее приличные появились, когда в Челябинске открылся центр «Мой бизнес». В первой волне мы подали заявку на все виды займов и инжиниринг – это помощь в сертификации продукции. Займы одобрены все были – один погашаем, другой берем. И 10%, и 7%, а последний под 3%.
– Какова миссия вашей компании?
– Наша миссия – красота и уют. Одеть не только женщину, но и дом. Принести в дом красоту, чтобы радость была. В зеркало ли смотришься, застилаешь кровать новым постельным бельем или вешаешь новые шторки на окна – у тебя душа радуется. Послушайте, столько всего темного вокруг, пускай будет хоть что-то светлое и радостное. Радужное.
«У них свои испытания»
Пятнадцать лет назад в жизни Людмилы Ромашкиной произошла трагедия. Двое обезумевших бандитов расстреляли ее семью, чудом остался в живых только младший сын.
– 2008 год стал переломным для меня. В 37 лет я похоронила мужа, сына и свекровь. Младший сын выжил, и в дальнейшем я занималась его восстановлением. Олегу было девять лет, а Иван, который с отцом ушел, двух месяцев до одиннадцати лет не дожил. Я в очередной раз поехала на выставку в Москву. Так не хотелось уезжать, душа болела, уже собиралась билеты сдавать. Муж прямо вытолкал: «Езжай!». Вот так, вытолкали меня… Очень сложно снять вину с себя. Зачем уехала? Мне казалось, если бы осталась, как-то смогла бы там их защитить… Ночью 27 марта 2008 года пришли в дом с целью ограбления ребята, видать под наркотиками, перестреляли всех в голову. Ограбить ничего не ограбили, а забрали всю семью почти. Сын с огнестрельным ранением был парализованный, шансов на то, что выживет, никто не давал. Магнитогорцы помогли, собрали около миллиона двухсот тысяч рублей, в Екатеринбурге Олегу сделали операцию, провели курс лечения. Виктор Филиппович РАШНИКОВ выделил 250 тысяч рублей, в реабилитационном центре в Австрии Олега за два месяца вертикализировали, он снова стал делать свои первые шаги. Затем долгие годы восстановления, пластика головы, пластика горла, там стояла трахеостома, занятия с логопедами и психологами, потому что была потеря речи и памяти, заново учились не только ходить, но и говорить. ЛФК, массаж, бассейн, домашнее обучение, школа, репетиторы… В итоге сын окончил школу №8, сдал ЕГЭ, поступил в консерваторию и закончил ее, играет на специальной гармошке, гитаре, фортепьяно, продолжил учиться в нашей консерватории на заочном отделении и очно учится в Москве на продюсера на отделении театра, кино и телевидения, сейчас сессию сдает. Жизнь продолжается.
– Людмила Николаевна, что помогло пережить страшные испытания?
–Сестры с мужьями были рядом и моя мама, друзья поддерживали очень, знакомые все проявили сочувствие и поддержку. Эта беда тронула весь город. А еще как-то в руки попала книга Александра ТОРИКА «Флавиан». Автор ее православный священник, она о физике-математике, который никогда в жизни в Бога не верил, а затем стал протоиереем. И я если я до этого как-то держалась, то когда читала эту книгу, ревела, не знаю как. Меня просто пробило… Я пошла к отцу Александру на исповедь, и он спросил: «Ты была счастлива в браке? Сколько лет вы прожили?». И когда я ответила, что все пятнадцать лет была очень счастлива, он сказал: «А кто-то года, дня не был счастлив в браке…». И действительно, думаю, мне выдали пятнадцать лет счастливой жизни, а я еще чего-то ропщу. «…Они выполнили свою миссию на Земле, а вам еще работать и работать с Олегом». «Что же мне делать?» – спрашиваю. Сейчас, думаю, скажет: «Ходи в церковь, Богу молись, лоб расшибай». Такая картина нарисовалась. А он мне говорит: «Ты просто люби. Люби жизнь, люби себя, солнце, мир, друзей, врагов – всех. Они же Божьи создания. И больше ничего не надо. Потому что Бог есть любовь». И вот с этим девизом я иду по жизни уже много лет. Стараюсь быть лояльной к каким-то человеческим порокам. Что-то воспринимаю немножко по-другому. Люди проходят свой жизненный путь, набираются опыта, у них свои испытания и каждый нам дан – неважно, друг он или враг – для определенной миссии, и поэтому я всем говорю: «Благодарю!».
