В поисках гармонии. Недавно встретила юбилей актриса Елена Савельева

Трудно понять, что в ней пленяет больше – актерский талант или женская обворожительность. Два этих начала разделить невозможно – столько живой, настоящей женственности, порой какого-то царственного достоинства и искренних переживаний вносит в сценические образы эта актриса.

Даже играя какого-нибудь «монстра» в женском обличье вроде Раисы Гурмыжской из драмы Островского «Лес», – героини, сконцентрировавшей в себе худшие помещичьи черты, Елена Савельева умудряется, не погрешив против правды образа, остаться в нем трепетной, жаждущей любви неотразимой женщиной и заставляет зрителя в какие-то моменты сопереживать Гурмыжской…

– Мы в каждой роли играем себя, – говорит Елена Станиславовна. – И наша задача – уйти как можно дальше от себя, в этом помогают вера в предлагаемые обстоятельства и театральный костюм. Если удается оторваться от себя, то и роль удается.

Когда-то Елена Савельева мечтала петь в оперетте – с детства участвовала в вокальном ансамбле. После окончания десятилетки некоторое время пребывала в поиске себя, в тот период успела год прожить как ленинградская лимитчица, работая на мебельной фабрике, потом вернулась в родную Лысьву. В небольшом промышленном городе особого выбора профессий не было, и отец предложил поступить в техникум.

Но Елена отправилась в драматический театр и попросила принять «кем-нибудь». Ее взяли в гримерно-постижерный цех, в «зону ответственности» попали парики. Но главное – появилась отличная возможность бывать на всех спектаклях. Надо отметить, что с театром Лысьве повезло – в его труппе, созданной во время Великой Отечественной войны, оказались выходцы из Иванова, Перми и эвакуированные на Урал актеры столичного уровня, с самого начала установившие не провинциальную творческую планку.

Несколько десятилетий спустя при театре открылся актерский курс, позволивший решать проблему притока свежих творческих сил, – новые кадры набирали из местной молодежи. На него в 1981 году поступила и Елена Савельева, пробовавшая силы в дипломном спектакле Клавдии Савиной, впоследствии заслуженной артистки России и хуожественного руководителя лысьвенского театра.

В первый год работы молодые артисты осваивали и другие театральные профессии, изучая специфику работы со звуком, реквизитом и в других «смежных областях». Елена Савельева тогда пробовалась и в качестве помощника режиссера, параллельно играя первые эпизодические роли. В общей сложности она уже 35 лет живет сценой.

Со многими режиссерами пришлось за это время работать. Но самый неизгладимый след в актерской судьбе Елены Савельевой и самую благодарную память о себе оставили трое. Это Михаил Поляков, бывший главреж Златоустовского драматического театра, в котором Елена Савельева служила до Магнитогорска и в который была беззаветно влюблена благодаря прекрасному режиссеру, бывший главреж магнитогорской драмы Сергей Пускепалис и петербуржец Лев Эренбург, поставивший знаменитую магнитогорскую «Грозу», которую после «Золотой маски» увидели зрители одиннадцати стран мира.

Эти режиссеры давали актерам свободу «идти от себя», в то же время направляли, помогали оставаться в рамках режиссерского замысла и единого ансамбля на сцене. А еще позволяли попробовать себя в необычном амплуа – так у Елены Савельевой, в силу фактуры игравшей роли героинь-красавиц, появились интересные характерные роли – в том числе в «Грозе». Праздником сотворчества и импровизации была и подготовка спектакля «Время женщин» Алексея Данилова, в который каждая актриса вносила свою лепту.

– У актера любая роль как первая, – говорит Елена Савельева. – Наша профессия требует постоянного движения, в ней невозможно почивать на лаврах. И даже один и тот же спектакль в разных обстоятельствах может состояться или нет. Каждый раз приходится доказывать, что ты чего-то стоишь. А главное в театре – партнерство, чувство ансамбля, умение видеть и слышать друг друга.

А еще актриса признается, что театр для нее – еще и повод уйти от реальности, забыть о проблемах, попасть в другой мир, проживать множество интересных жизней.

С театральными гастролями у Елены Савельевой связано множество живых воспоминаний.

– Нынешнему молодому поколению актеров в этом смысле повезло гораздо меньше, – говорит актриса. – Мы когда-то «жили на чемоданах», много ездили, и не только по городам, ведь в советское время был обязательный план культурного обслуживания сельского населения. Немало «хлебнули» трудностей, но зато нам есть что вспомнить.

Однажды отправились лысьвенские актеры по отдаленным селам Красновишерского района – северной окраины Пермского края, где в суровые 1920–1930-е годы располагались лагеря особого назначения. Ребятишки из тех деревень отродясь не бывали на театральных спектаклях, да и родители их с трудом припоминали, когда в последний раз в их край пурги и бездорожья заносило какие-нибудь гастроли.

Лысьвенцы везли туда детскую сказку «Василиса Премудрая». Но когда прибыли на место, с ужасом обнаружили, что забыли все костюмы. Со связью в те времена тоже было непросто, и напрашивался самый простой выход – отмена спектаклей. Тут деревенские взмолились, и сотрудники местного клуба начали вместе с гастрольной труппой из «подручных средств» сооружать актерам новые костюмы.

Сарафан с кокошником для Василисы взяли у народного хора, Ване достали льняную рубаху, пояс и сапоги, кощею подыскали какое-то мужское исподнее – хлопчатобумажное, с вытянутыми коленками. Но во что нарядить медведя, никто не знал. И тут родилась идея: медведь будет стоять за декорационным дубом! Сказка прошла на «ура», дети так до конца и не поняли, что это было, зато за кулисами артисты и остальные театральные катались со смеху…

Во время другой сельской «эпопеи» пришлось добираться до сибирской деревни, расположенной на другом берегу Енисея. Труппе необходимо было вовремя сесть на паром. Ехали до реки ночью на стареньком автобусе, в дождь. Преодолели половину дороги, но автобус заглох на горке. Водитель объявил, что закончился бензин. Небольшая группа выдвинулась пешком за помощью. Время уходило. И тут шофер, проверив внутренности автобуса, сказал, что остатки бензина еще есть, просто на подъеме бак наклонился. Горючее слили в ведро и проехали еще немного. Когда снова заглохли, стали опять сливать бензин, но ведро оказалось дырявым после выжигания остатков горючего. Стали прикрывать дыры полиэтиленовым пакетом… Добрались под утро, погрелись на берегу у костра, выпили чаю и отправились давать мюзикл «Буратино».

Международные гастроли с «Грозой» тоже оставили немало воспоминаний. Сначала были трудности с переводом. Где-то пытались перевести «твою мать» как «мама миа», а «воды сырой не пей!» как «газировку не пей!». Потом переводы стали делать заранее. В Корее загодя подготовили перевод спектакля и даже нашли похожий на русский традиционный корейский заговор на детей, нашли почти идентичный заговор и в Чили, где была русская переводчица, когда-то уехавшая в эту страну вслед за мужем-чилийцем.

В Корее, где привыкли к условности искусства, зрителей наповал сразила неслабая пощечина на сцене. А в Финляндии во время спектакля стояла гробовая тишина. Актеры были в панике. Зато когда постановка окончилась, зрители аплодировали стоя, а по их щекам текли слезы… Потом на банкете одна финка рассказывала о национальных особенностях народа, представители которого даже выпивают в компании в тишине. Кто-нибудь обронит фразу, другой протянет многозначительно: «Агааааааа…» И вновь надолго воцарится тишина.

Семья – отдельная красивая песня в судьбе Елены Савельевой. Она говорит, что, если бы ради близких предложили пожертвовать профессией, она пошла бы на это. Удивительно, но в этой семье вот уже тридцать три года уживаются два актера, вырастившие двоих детей и счастливо пребывающие в статусе бабушки и дедушки.

Секрет семейного счастья прост – после первого года совместной жизни, проведенного в театральных спорах, Елена и Николай Савельевы запретили себе говорить дома о работе. А еще у них масса творческих увлечений, позволяющих жить интересно, отвлекаться от проблем и к тому же создавать множество красивых вещей. Елена Станиславовна несколько десятилетий посвятила искусству вязания, шьет, пробовала рисовать, играть на музыкальных инструментах, изучать языки, недавно открыла для себя валяние из шерсти.

Николай Николаевич столярничал, занимался фотографией, теперь «колдует» над какой-то звуковой аппаратурой. Смолоду оба они увлечены чтением – раньше книги везли домой коробками из поездок и уходили в них с головой. Служители искусства, они и дома стремятся окружить себя красотой, создать атмосферу гармонии и постоянно быть в творческом процессе.