Много ли нам известно о профессии звонаря?
Пожалуй, исключительно как в поговорке: слышали звон, да не знаем где он.
Историки утверждают, что в дореволюционной России на колокольнях трудились исключительно церковные сторожа, пономари, инвалиды, отставные солдаты. В основном храмы, обладающие хорошими наборами колоколов, профессионального звонаря не имели. А как теперь?
Нынче среди звонарей есть студенты и преподаватели, дворники и плотники, бизнесмены, богословы, инженеры и врачи. Возраст – от 14 до 70 лет. В большинстве случаев это энтузиасты, которые из любви к колокольному делу, во славу Божию несут это служение и жалованья за свой труд не получают. Например, магнитогорец Герман (фамилию попросил не называть), искренне верующий человек, по профессии – техник-связист. А в свободное от работы время поднимается на колокольню Кафедрального Собора Вознесения Христова – это приблизительно уровень седьмого этажа. Там на звоннице десять колоколов, отлитых в Каменск-Уральске. И в исполнении Германа мы слышим, например, благовест.
– Это мерные удары в один, самый большой колокол, – объясняет звонарь. – Благовест – единственный звон, сохранившийся на протяжении многих столетий почти без изменений. Его долговечность объяснима очень просто: техника исполнения не требует каких бы то ни было виртуозных навыков, изысканного мастерства. А что такое благовест по сути своей? Сегодня почти каждый православный человек, посещающий храм, ответит, что это «благая весть о начале богослужения, призывающая верующих в храм».
Как рассказал Герман, практикуются специфические разновидности звонов. Например, у будничного благовеста характер немного сдержанный, эмоционально спокойный и уравновешенный. И в то же время – несущий в себе заряд неподдельной искренности и духовной чистоты. «Встречный» относится к звонам праздничного характера – исполняется при встрече Святейшего Патриарха, Владыки, а также почетных гостей. Носит приподнято праздничный характер, исполняется радостно, но с чувством торжества и сдержанности. «Погребальный» – это медленный перебор колоколов от самого маленького до самого большого, по одному удару, символизирует жизнь человека, прожитую от младенчества до зрелого возраста. «Малиновый» звон Пасхальной седмицы веселый, радостный и даже плясовой. В нем звонарь отражает радостное событие в жизни церкви, демонстрирует красоту звучания колоколов.
– А где же этому учат?
– Практически повсюду, по всей России, – говорит Герман и уточняет, – это означает, что на сегодняшний день у нас классических школ колокольного искусства почти нет, кроме двух адресов – в Москве и еще где-то, точно не вспомню. Ныне, как и прежде, умения звонаря передаются от человека к человеку. Так научился и я. Когда строился Кафедральный Собор Вознесения Христова, к нам приезжал Владимир Петровский. Это ныне он приобщился к церкви, стал уважаемой духовной персоной. А когда-то был рок-музыкантом. Вот у него я и прошел начальные трехмесячные курсы. Потом увлекся, и сегодня считаю, что храм без колокольного звона – все равно, что телепередача без звука. Вспомните времена гонений на церковь. Рушились храмы, падали вниз купола и колокола. Какие там могли быть звонарские школы? Слышал, что в те времена каким-то образом договаривались с предприятиями, и те помогали: вместо колоколов использовали листы металла разной толщины. Они давали разное звучание, приблизительно похожее на тона настоящих колоколов. Казалось, со временем тайны литья и колокольного звука утрачены навсегда. Но… Вера незыблема, неистребима никаким террором. Потому и технологии колокольного литья, и музыка святого перезвона воскресли.
– Но сегодня, например, достаточно записать искусство умелого звонаря на диск и при необходимости просто включать фонограмму. Еще проще синтезатор.
– Не получится так. Необходимо откровение. Воистину уверовать можно лишь в подлинный звук живого колокола, а не в имитацию. Не годится этот вариант, поскольку является подделкой. Для истинной веры это просто неприемлемо. По крайней мере я не слышал, чтобы подобные варианты где-то постоянно эксплуатировали.
– Правда ли, что во время работы звонарь непременно должен молиться, а не наблюдать за реакцией публики?
– Это так. По крайней мере, для меня. Надо чувствовать размер, надо попасть в ритм – будний ли звон, праздничный ли. Тут свой характерный ритмический рисунок. Ведь молитва – тоже своеобразная музыка, имеющая свой тактовый размер. Вот и нужно, чтобы ритм молитвы не разошелся с ритмом колоколов. Произносящий слова и колокол – они оба молятся, оба взывают ко Всевышнему, зовут человека к Божьей истине и вере в нее.
– Вы работаете в прямом смысле слова на высоте. Каковы обычные физические нагрузки? А ударная звуковая волна? Ведь колокол за несколько верст слышно, а вы рядом с ним, практически вплотную. И ветер… Словом, как вам нравится этот экстрим?
– На высоте колокольни без ветров, конечно, не бывает. Что же до физической нагрузки во время звонов, то для меня она особенно тяжкой не воспринимается. Тяжелее, когда звонное звучание должно быть наиболее продолжительным. Например, во время крестного хода. Здесь трудновато, устаю. А собственно звук – это да, очень мощное воздействие. Для защиты современные звонари используют «шумогасящие» наушники. Но и эта трудность не трудность, когда имеешь что-то настоящее в душе, а не за душой. Быть звонарем вовсе не означает быть музыкантом. Тут и нотной грамоты можно не ведать. Главное – чувство ритма и вера. Сюда совсем случайных людей не примут. Хотя бы потому, что колокол – это очень дорогой инструмент, и допускать к нему просто «кого-то» небезопасно. Треснувший колокол восстановлению не подлежит, петь он больше не будет, замолчит навеки. А неканоничный звон будет мешать людям молиться. Вот если на колокольню поднимется старающийся жить духовными началами человек, тогда им совершается красивый звон, который помогает проповеди о Христе. И, между прочим, профессиональные музыканты редко достигают выдающихся успехов на этом поприще. Для таких колокольный звук будет лишь очередной возможностью для реализации своих творческих амбиций. Практика показывает, что лучшие звонари – это люди, напрочь лишенные, мягко выражаясь, «прикладного» интереса. Нет музыкального образования, но есть глубокое чувство музыки и божья искра, воспламеняющая любовь к ближнему.
Специалисты говорят, что, вбирая в себя песенную мелодику как фольклорных, так и церковных распевов, основываясь на ритмике этнического, многонационального содержания и имея четко выраженный индивидуализм исполнения, колокольный звон России привнес в мировую историю особый образ русского православного сознания. Как раньше, так и сейчас, он проходит через всю жизнь верующих. С этими звуками человек рождается, живет, трудится, молится, колокол провожает его и в последний путь. Овладение в достойной мере искусством колокольного звона – очень долгое и трудное, но во все века важное и духовно ответственное дело. А главным назначением колокольного звона был и остается призыв верующих к молитве.
Звонарь Герман в свою очередь говорит: «Вслушайтесь в колокольный звон, и вы услышите: нам снова и снова надо учиться дисциплинировать ум и волю. Нужно учиться по-настоящему любить ближнего и постоянно выдавливать из себя даже признаки зла, ненависти и неприязни».