Случившийся в октябре 2020 года пожар развел по разные стороны жителей дома №27 по улице Пионерской.
7 октября, 2.30 утра. На пульт дежурного пожарной части поступает сообщение: горит один из старейших домов Магнитогорска – историческое наследие. По адресу Пионерская, 27 в октябрьскую ночь выдвигаются пожарные расчеты.
Полыхает крыша старенькой четырехэтажки, огонь стремится прорваться дальше, угрожая уничтожить квартиры. А жильцы с ужасом наблюдают, как горит их кров. Утешением служит лишь то, что всем удалось вовремя выбежать из дома. Пожарные полностью справляются с огнем уже в семь часов утра. Но на заливку конструкций уходит гораздо больше времени.
Город оперативно подключается, и всех жильцов быстро размещают сначала в близлежащей школе, позже все желающие перебираются в общежитие на Уральской, 51. Кто-то решает снять жилье. В ту ночь всех мучает один и тот же вопрос: когда можно вернуться домой?
Снова дома
Прошло четыре месяца. В пострадавшем доме лишь 13 квартир постепенно обживаются на руинах бывшего быта. Несмотря на то, что беда у всех общая, ущерб от пожара и тушения разный. В одних квартирах уже и следа нет от октябрьского бедствия, в других до сих пор сырость, в иных и вовсе плесень и грибок.
Жительница четвертого подъезда Светлана БРЕНДИНА показывает свою трехкомнатную квартиру на втором этаже: хороший ремонт, натяжные потолки – чистота и порядок, домашний уют как был, так и остался. Женщина рассказывает, что с мужем вернулись домой совсем недавно:
‒ Мы снимали квартиру почти три месяца, пока нам не подключили заново все коммуникации: освещение, отопление, газ.
Без переживаний не обошлось, говорит Светлана, ведь дом заливали водой. Успокоились лишь тогда, когда вернувшись за документами через пару дней, увидели, что в квартире все в порядке, только чуть-чуть отошли обои на кухне.
‒ У соседей напротив квартира очень пострадала – там натяжной потолок отвис. Конечно, сильно пострадали первый-второй подъезды. С той же стороны весь пожар начался, ‒поясняет наша собеседница.
Светлана отмечает, что жильцы некоторых квартир сразу же взялись за восстановление своих квартир. Поэтому сейчас уже и заезжают туда.
‒ А девочки, которые хотели, чтобы им выделили жилье, говорили, что на Зеленом Логе дом стоит с нашими квартирами. Они просто все закупорили и просушивать не дали. Естественно, у них пошла плесень и грибок. Они до сих пор надеются на то, что им что-то выделят, ‒ недоумевает Светлана. ‒ Наш дом признан неаварийным, конструкция не пострадала, поэтому он подлежит ремонту. Ремонт крыши нам делают, правда, могли бы побыстрее.
Семь недель
Квартира Ирины БАБЕНКО тоже в четвертом подъезде, но на четвертом этаже. О последствиях пожара напоминают лишь снятые потолки. Но оголенных перекрытий не видно. В прихожей все зашито спецматериалами.
‒ Но это уже заделали мне сыновья. Там была дранка, ‒ поясняет женщина, указывая на потолок в прихожей. ‒ Живу сейчас здесь, потому что мне негде больше жить.
К ней в гости заглянули не только журналисты, но и представители управляющей компании ООО «Пионер» и начальник управления жилищно-коммунального хозяйства Алексей БОЛДАШЕВ.
‒ Плесени нет? – интересуется кто-то из гостей.
‒ Ну-у, я ее сушила, ‒ по интонации женщины понятно, что процесс этот очень долгий и трудоемкий. ‒ Еще пожарные не успели дотушить пожар, один из них сам мне открыл окно, говорит: не закрывайте, пусть сохнет. Потому что здесь было все в воде.
На кухне Ирина показывает наполовину снятое потолочное покрытие, говорит, еще не просохло окончательно, поэтому и закрывать рано. Иначе все «зацветет».
‒ Туалет был вообще черный, ‒ хозяйка показывает блестящий белый санузел.
От последствий пожара уже нет и следа. Чего стоило все это отмыть?! Женщина, вздыхая, вспоминает свои труды. Говорит, что девятого октября уже приехала в квартиру, чтобы наводить порядок:
‒ Каждый день. Семь недель. Все сушила, все отмывала. Окна открыла, как сказали пожарные, и больше не закрывала. У меня ледник был в квартире, уже ноябрь стоял. Пока мне сын разрешения не дал закрыть.
Судя по состоянию квартиры, сложно представить, что еще совсем недавно здесь сыпалась штукатурка, вздувался ламинат, стекала вода по стенам.
‒ Ничего, ‒ не унывает Ирина Бабенко, – вот подсохнет, и я все сделаю. Сыновья помогут: и линолеум пострелят, и потолки закончат.
Не возьмись она за дело сразу, и плесень бы пошла, и полы бы выгнулись, говорит Ирина.
‒ Сейчас на крыше работы проводятся, теплее у вас стало? – интересуется представитель администрации.
‒ Крышу над нашей квартирой еще не утеплили, обещают, что после выходного сделают, ‒ передает слова строителей женщина. – Уже потеплее в квартире стало, но пока включаю электрический калорифер. Сейчас в квартире 24 градуса, потому что на улице тепло. А вообще доходило до 16-17 градусов.
‒ А помощь материальную вы получили? – спрашивает Алексей Болдашев.
‒ Да, сначала 10 тысяч, потом еще 110 тысяч рублей. При этом я никуда не ходила и не просила. Мне сами позвонили, я приехала и написала заявление. Перевели быстро.
Начальник управления ЖКХ поясняет, что по 100 тысяч рублей получили все жильцы, в том числе и дети, прописанные в квартирах четвертого, самого пострадавшего этажа. Но многие жильцы, объясняет Алексей Болдашев, пустили эти средства не на ремонты своих квартир.
Ирина же говорит, что полученной суммы ей вполне хватит, чтобы привести квартиру в порядок: сыновья помогут, поэтому нанимать рабочих не придется.
Сушить, нельзя медлить
Пока идем в следующую квартиру, Алексей Болдашев объясняет, что просушка дома в такой ситуации – процесс длительный. Порой уходит больше года:
‒ Директор регионального оператора Вадим БОРИСОВ, когда приезжал сюда, рассказал: похожий дом сушили полгода при том, что это было летом, а окончательно здание просохло только через год. Этот процесс очень долгий, а сейчас зима, понятно, что дом будет сохнуть еще больше времени в холодный период, а если и жители не станут заботиться о своем имуществе, квартиры и вовсе придут в негодность. По поводу жильцов, которые запустили состояние своих квартир, мы обратились в прокуратуру, чтобы понять, какие действия необходимо предпринять дальше. Прокуратура оценила действия жильцов как неправомерные и рекомендовала обратиться в суд. Жителей удалось уговорить без судебных разбирательств, но скольких сил это стоило! Ценное время для просушки было упущено. Окончательно все жильцы предоставили доступ только к концу декабря, и вы можете представить, во что успели превратиться квартиры за это время!
С претензиями в управление жилищно-коммунального хозяйства обратились 28 собственников. Они теперь настаивают, пояснил Болдашев, чтобы им предоставили другие квартиры, поскольку в этих жить нельзя. Однако есть экспертное заключение, где указывается на неаварийное состояние дома и рекомендуется провести ремонтные работы.
Сыро и холодно
В первом подъезде пока заселена только одна квартира на втором этаже. Ее хозяйка, закутанная в теплую шаль, разрешает нам пройти внутрь.
Входная дверь, которая того и гляди развалится, завешена теплым одеялом. Из подъезда тянет холодом, да и вообще в квартире зябко, объясняет женщина, которую тоже зовут Ирина. Ее семья совсем недавно въехала обратно.
Уже в прихожей ощущается сильная влажность. Но, по словам хозяйки квартиры, ни плесени, ни грибка уже нет.
‒ Везде были натяжные потолки, все оборвано, – с горечью говорит Ирина ЗУБАРЕВА, объясняя удручающую остановку в квартире. – Обои сорваны. Ламинат мы убрали, потому что все было сырое.
Но просушкой Ирина также занялась с первых дней после пожара. Как ни было тяжело, говорит, приезжала каждый день, утром открывала форточки, вечером закрывала. Пришлось выбросить все картонные коробки, в которые хотела упаковать вещи – они тут же промокли насквозь, впитав в себя влагу.
‒ Потом нам дали тепловую пушку, и она почти месяц у нас стояла. Мы сначала в одной комнае утром включали, вечером выключали.
На вопрос о том, когда можно будет здесь что-то делать, женщина вздыхает:
‒ Мы сами не знаем. Нам никто ничего не говорит. Конечно, ремонт здесь делать – это не раньше осени. Пока это все просохнет… Но жить тяжело в таких условиях.
На ремонт уйдет не меньше пятисот тысяч рублей, предполагает она, под компенсацию не попали, им выплатили два раза по 10 тысяч рублей.
‒ Как-то обидно, мы тоже пострадали не меньше других. Вся грязь и вонь с четвертого, третьего этажей к нам идут. На четвертых этажах такого запаха нет, как у нас, ‒ сетует хозяйка квартиры.
А ремонтировать нужно полностью всю квартиру. И это еще без учета мебели. Что-то пришлось выбросить, потому что вода в комнатах стояла по щиколотку. Что-то удалось сохранить. Еще послужит кухонный гарнитур, покупали его всего два года назад.
Беспокоят Ирину и новые трещины, которые пошли по стенам. Говорит, что кое-где они и раньше были – дому все же 90 лет. Но теперь и стены стали «ходить ходуном».
‒ На кухне тоже трещина. Здесь были жидкие обои – мы пытались снять, и вместе со стеной все это отходит, вместе с дранкой, ‒ наша собеседница надавливает на стену, и под ее пальцем отколупываются куски, обнажая структуру.
Несмотря на то, что жить в квартире все же страшно, прощаться со своим жильем и переезжать Ирине не хотелось бы: прожили здесь больше 30 лет, детский садик, школа, работа, сад – все рядом.
Саботаж
Второй подъезд сейчас закрыт на замок. Ключи, конечно, есть у всех собственников расположенных здесь квартир. Но ни одна квартира пока не признана пригодной для проживания. Нет здесь и газа, как объясняют сотрудники управляющей компании, для этого нужно обеспечить одновременный доступ во все квартиры.
‒ Некоторые жители демонстративно не приезжают, хоть мы и приглашали их неоднократно, просто саботируют все работы, ‒ поясняют в «управляйке» ‒ Причем у них всех огромные долги за ЖКХ.
Общий долг по дому – более 3,7 миллиона рублей. Из них больше 300 тысяч – только за содержание и ремонт. Алексей Болдашев добавляет, что за октябрь, ноябрь и декабрь жильцам не начислялись коммунальные платежи.
Второй подъезд и правда выглядит удручающе. Там тоже очень сыро и пахнет плесенью. Лестница завалена отбитой штукатуркой.
‒ Это подготовительные работы для будущего ремонта, ‒ поясняют журналистам представители управляющей компании. ‒ Вскоре здесь все оштукатурят, побелят и покрасят.
Окна и двери заменят в рамках капремонта, который запланирован на этот год. Уже на завершающем этапе и ремонт крыши.
Все квартиры во втором подъезде закрыты, но одна и вовсе брошена на произвол судьбы. Там нет замка.
‒ Квартира на трех хозяев, и они не могут договориться, кто из них купит замок на входную дверь, – говорит одна из представительниц ЖРЭУ.
Кстати, это та самая квартира, где появились экскременты прямо посередине комнаты. Хозяева винят строителей, которые проводят ремонт крыши. «Управляйка» настаивает, что так и было.
В самой квартире, к слову, нет сильной влажности, да и плесени на стенах не видно. Состояние разбитое – с этим не поспоришь, но и до пожара, говорят, было не лучше. Кто же будет убирать? Вопрос остается открытым.
Пойдем до конца
С жильцами тех самых «саботирующих», по словам сотрудников ЖРЭУ, квартир мы встретились на следующий день. Хозяйка квартиры №9 Анна САННИКОВА согласилась рассказать свою правду. С женщиной и некоторыми другими жильцами возвращаемся в тот самый второй подъезд – идем в квартиры на первом этаже. Дверь в квартиру Анны не сразу поддается, как только делаем шаг в квартиру, над головой нависает какая-то балка.
‒ Осторожно, ‒ предупреждает женщина. – Здесь небезопасно.
По сути, там не только ходить, но даже дышать вредно – кругом расползаются грибок и плесень. Анна ведет нас в детскую. Видно, что ремонт сделан совсем недавно. Над новыми обоями висят лохмотья натяжного потолка.
В другую комнату не рискуем пройти. Анна объясняет, что может обвалиться потолок. Часть шпатлевки уже рухнула. На полу до сих пор стоит вода, на стенах плесень.
‒ Говорят, что мы никого не пускали для просушки в свои квартиры, это неправда, ‒ говорит женщина. – Мы и приходили, и просили, чтобы нам просушили. Но вот результат. Нам дали маленькие тепловые пушки, ими нереально просушить квартиру.
Интересуемся, сразу ли жильцы дали доступ в квартиры.
‒ Да, конечно, ‒ настаивает Анна. – А сейчас они говорят, чтобы я сюда с ребенком заезжала. У меня дочь аллергик! Как я ее сюда привезу?
Такая же картина и в квартире напротив. Виктория КАШТАНОВА говорит, что покупала ее с использованием материнского капитала. Несмотря на то, что дом старый, он казался крепким. Женщина не ожидала, что все обернется таким образом. Теперь жить в сырой квартире с плесенью не может, уж не говоря о том, чтобы продать ее. Да и страховые компании, по словам обитателей, отказываются страховать их жилье.
Жители говорят, что подали заявление на проведение межведомственной комиссии, где рассчитывают доказать, что их квартиры непригодны для проживания. А также планируют заручиться ответами на запросы в бюро независимых экспертиз по состоянию своих квартир и независимой экспертизой состояния дома, которую проводила уфимская компания. Анна Санникова от лица других жильцов написала обращение и в Роспотребнадзор.
‒ Мы не претендуем на новые квартиры, мы согласны, чтобы нам возместили кадастровую стоимость наших квартир и компенсацию на приобретение новой мебели и техники, ‒ говорит Анна.
Женщина уверяет, что будет отстаивать свою позицию и позицию жильцов, также не желающих оставаться в этом доме. Она надеется, что удастся решить все вопросы на уровне межведомственной комиссии. Если нужно, обратится в суд. Анна говорит, что готова пройти этот путь.
Расставим акценты
Точку в этой истории, конечно, поставит закон. Выше него не прыгнешь, как бы кому-то не хотелось.
Пожар на Пионерской, 27 развел бывших соседей по обе стороны. И каждый из них пошел своим путем.
Важно понимать, что и власти города не бросили своих жителей один на один с их бедой: временное жилье предоставили, компенсации, причем довольно существенные, получены вовремя, начисления за коммунальные услуги не проводились. Контроль за организациями, от работы которых напрямую зависит качество работ по дому, ведется.
«Магнитогорский рабочий» показал ситуацию такой, какая она есть. А споры, если они возникают, всегда решает только конструктивный диалог.