Заметный след в строительстве Магнитогорска оставил Николай Цыкунов
Почетный гражданин Магнитогорска, заслуженный работник ЖКХ РСФСР, 44 года трудовой деятельности он отдал коммунальной службе градообразующего предприятия Магнитки.
Десятник, прораб, заместитель начальника, начальник ремонтно-строительного цеха, заместитель главного инженера УКХ и, наконец, заместитель директора металлургического комбината по быту. В этой должности Цыкунов проработал 21 год. Награжден орденами Трудового Красного Знамени, Знак Почета, медалями.
Детство Коли прошло на Брянщине. После окончания семилетки отличника учебы, активного комсомольца, председателя учкома заметил заведующий районо и предложил ему поработать библиотекарем. В 1931 году крестьянские хозяйства стали объединять в колхозы. К тому времени Николай был вторым секретарем райкома комсомола, кандидатом в члены ВКПб. Участвовал в проведении коллективизации он недолго – пока не увидел среди раскулаченных тех, с кем сидел в школе за одной партой. И тогда Николай сбежал в Ленинград, устроился на завод, поступил в институт. Три года не писал домой и не приезжал на каникулы. Но однажды, решив, что побег его окончательно забыт, приехал на родину, и возвращение это имело для него роковые последствия. По доносу попал в тюрьму «Шпалерка», потом в знаменитые «Кресты». Затем – Каменск – Уральск, строительство алюминиевого завода. Довелось с другими заключенными поработать в Имане, ныне Дальнереченске, на строительстве дороги вдоль границы с Китаем.
Срок Николай отсидел, зарекомендовав себя хорошим специалистом. Стройка продолжалась, и ее руководство предложило Цыкунову остаться в качестве вольнонаемного работника. Он не возражал: к тому времени бывший заключенный был женат. Однако новый начальник Дальлага, ознакомившись с документами Николая Георгиевича, отрезал: «Мы такими людьми Дальний Восток заселять не будем». Получив отказ, Цыкунов вспомнил слова одного из своих солагерников Алексея Платонова: «Если некуда будет ехать, приезжай в Магнитогорск». На Южный Урал он поначалу отправился один. Алексей не только приютил друга на первых порах в своей комнате в бараке, но и помог прописаться. В паспорте Николая Цыкунова появился долгожданный штамп о прописке и работа строительного десятника в управлении коммунального хозяйства комбината. На Магнитострой везли эшелонами спецпереселенцев, среди которых имелось немало высококвалифицированных специалистов. Надежные и ответственные это были мастера. Работалось с ними легко. Куда легче, чем с теми, кто считал себя «людьми освобожденного труда». Начальнику ремонтно-строительного цеха Цыкунову не раз доводилось принимать жесткие меры в отношении нерадивых десятников, кладовщиков, прорабов. Обиженные писали жалобы, выступали на партсобраниях. Молва о «непартийном начальнике» – гонителе рядовых членов партии дошла до парткома комбината. Там жалобщиков поддержали, и травля приобрела целенаправленный характер. Цыкунов написал заявление с просьбой освободить его от должности начальника цеха. И немало удивился, когда его пригласил для беседы директор комбината Борисов. Внимательно выслушав рассказ Цыкунова о реальном положении вещей, Александр Филиппович коротко произнес: «Продолжайте работать. Постараюсь сделать все, чтобы вам не мешали». Стоит ли говорить о том, что все разговоры о гонениях на «праведников» смолкли с тех пор раз и навсегда, а травля «непартийного» начальника прекратилась.
С первых лет существования металлургического гиганта каждый вновь назначенный его директор занимался не только выполнением государственного плана. Строительство жилья, создание комфортных условий для отдыха металлургов и их семей, озеленение города, решение проблем производственного быта – все это тоже входило в компетенцию руководителя градообразующего предприятия Магнитки. Как-то предложил Николай Георгиевич Феодосию Дионисьевичу Воронову посмотреть, в каких условиях живут работники комбината в районе Дзержинки, Щитовых, Тукового, на первом, пятом и тринадцатом участках, где царили нищета и убожество быта… Возвращались молча. Наконец директор спросил: «Что будем делать?», и Цыкунов предложил улучшить условия жизни людей, проведя реконструкцию бараков, – обеспечить благо-устроенным жильем всех нуждающихся в кратчайшие сроки было нереально. Специалисты УКХ разработали вариант разделения бараков на секции с отдельным входом, кухней, туалетом. И Воронов одобрил это предложение, дав команду выделить управлению столько средств и материалов, сколько оно может освоить. Именно при Воронове началось бурное строительство в правобережной части города.
Цыкунову досталось нелегкое время становления УКХ комбината, его не хотели отпускать на заслуженный отдых вплоть до начала 1980-х годов сменявшие друг друга директора комбината. На пенсию Николай Георгиевич ушел в год 50-летия ММК. Сидеть сложа руки он не смог. Собственноручно построил за два года дом в саду, на чердаке создал небольшую пасеку. Уже многие годы Николай Георгиевич жил один, жена умерла, но затворником его назвать было трудно. Он не был обделен заботой и вниманием детей, внуков и правнуков. Его помнили на родном комбинате. И до последних минут своей жизни он был благодарен судьбе за то, что она дала возможность жить и работать в ставшей родной на всю жизнь Магнитке.